Аквариум

— Ваши действия, они, как я успел заметить, служили как раз таки обратному, — в моем голосе нотке иронии, — чтобы такой встречи не состоялось вовсе.

— Помилуйте, или…, — Морэ смотрит на меня с улыбкой, — к чему это лукавство! Давайте не будем морочить друг-другу голову.

— Не будем, — соглашаюсь я.

Морэ в знак одобрения кивает головой и, неуклюже обернувшись, делает знак рукой, после чего мне выносят стул.

— Это Сали? — спрашивает Морэ, указывая на Машу, она стоит за моей спиной — Насколько я знаю, не в правилах Крепта обзаводиться такого вида прислугой, откуда она у Вас?

— Не в правилах, — киваю я, — поэтому она не прислуга, а скорее друг. А откуда появляются друзья, согласитесь, не важно, главное, чтобы они были.

— Теперь я вижу, что Вы из Крепта, — Морэ смеется в голос, — только там, в холодных землях, мораль и нравственность ещё бытуют как самостоятельные величины, здесь же, духовные ценности давно представляются только незначительным дополнением к материальным. Ну что же, оставим Вашу Сали в покое.

Я польщен, даю это понять кивком головы.

— Хочу признаться, что меня впечатлили Ваши переговоры с волхами. И не меньше этого, меня впечатлили Ваши боевые навыки. Не удивляйтесь, на этой планете нет более осведомленного человека чем я.

— И у стен есть уши.

— Хорошо сказано, — кивает Морэ — И вот, что подумал, а не встать ли нам на одну сторону, как считаете?

— Если после этого Вы перестанете подсылать ко мне убийц, то я только двумя руками за такую метаморфозу, — отвечаю я.

В ответ Морэ широко улыбается, толстые щеки совсем закрывают его глаза, остаются только две щелочки, его эмоции стираются с лица — одна непроницаемая маска.

— Вы упомянули, что впечатлены переговорами с волхами, — продолжаю я, — но, как я успел заметить, Вы были против таких переговоров и всячески им препятствовали.

— Меня впечатлил не сам факт переговоров, а то, как они были проведены, — поясняет Морэ, — а, что касается волхов, то здесь все просто — я им не верю. У нынешнего вождя есть советник — Муза, я его знаю с детских лет. Это мой многолетний учитель и наставник и хитрее, и прозорливее человека чем он, Вам не найти. Салим лишь его бледная тень. Муза прекрасно знает и понимает расклад сил и осознает, что шансов в этом противостоянии очень мало, Атика, как бы это грустно не звучало, практически обречена. И если волхи выступят против винаров, то, в лучшем случае, это приведёт к тому, что они останутся запертыми в горах на много лет. Я более скажу, вполне возможно, что союз винарами Муза может рассматривать как возможность вернуть власть в Атике, но это только предположение. И наверняка Муза требует мех авансом, не правда ли? Надеюсь, Вы не столь наивны.

Я только слегка пожимаю плечами.

— Вас обманут, — продолжает Морэ, — и как Вы планируете потом с них спрашивать? Высадите пару сотен своих лучников на южном побережье? Да одного волха будет достаточно, чтобы раскидать их всех, особенно в условиях высокогорья. Или станете публично требовать исполнения договора, например, здесь, в Свободном городе? И как Вы себе это представляете? Объявите, что волхи не возвращают мех, заплаченный за войну против винаров? Винаров, которые после поражения Атики, останутся единственной силой на южном континенте. Не смешите меня!

— На что надеется Салим? — Морэ разошёлся: всплескивает руками, стучит кулачками по узорчатым диванным подушкам, — мне совсем не понятно! Вместо того, чтобы заниматься поиском действительно эффективных решений, он представил Бахтии эту безнадёжную идею как панацею. Что это, если не вредительство! А чем он собирается расплачиваться с Даримиром и волхами, не подскажите? А я подскажу, моими деньгами и моими наделами!

— Допустим. А я зачем Вам понадобился — спрашиваю после того, как Морэ немного успокоился.

— После того, как за переговорными столами стала обсуждаться версия, что идея некого Союза — слух, запущенный Вами, все немного успокоились, — отвечает Морэ, раскуривая кальян, — чтобы вернуть неопределённость и недоверие в стан противника хотел бы просить Вас встретиться с представителями стран так называемого Союза и уверить их, что к этим слухам Вы не имеете никого отношения. Но, с другой стороны, убедить, что в нынешних реалиях создание такого Союза — единственный способ выжить для них.

— Я, конечно, польщен таким доверием, но почему я, почему Вам самому не сделать такое предложение?

— Думаю, что из моих уст это предложение вызовет скорее сомнения, чем согласие, — поясняет Морэ, выпуская сизое облако дыма, — участие Союза в конфликте существенно изменит расклад сил и это будет учитывать Муза, принимая решение. Кто знает, возможно, это и сподвигнет его выполнить свою часть сделки.

— Насколько мне известно, — провожаю взглядом кольца дыма, — слухи о существовании Союза уже привели к определенным отрицательным результатам для Древета. Могу ли я Вас с этим поздравить? Правильно ли я понимаю, что Вы являетесь режиссёром этого спектакля?

— Только отчасти, — Морэ делает круглые глаза, — в первую очередь, это наше совместное творчество.