Аквариум - 3

— Понимаете, Виктор Федорович, — отвечал генерал, — здесь свои, можно сказать. На участке о Романе Ефимовиче очень хорошо отзываются, поэтому я бы его взял с удовольствием к себе в аппарат, но, по всей видимости, придется побороться с оперативниками.

— Ну что ж, молодец, — вновь вступил в разговор Сидоренко, обращаясь больше к Лобкову. — В принципе для тебя найдется место и у нас. Твои успехи только увеличивают твои шансы. Нам нужны хорошие оперативники с опытом зарубежной работы, тем более положительным опытом.

— Большое спасибо, — отвечал Роман, — я буду стараться оправдать ваше доверие. Может быть, еще рано думать об этом?

— Ничего, ничего, — вмешался до этого молчавший работник политотдела Круглов. — Не заметишь, как год пролетит и надо будет паковать коробки.

Круглов служил в политотделе уже несколько лет и занимался оперативными вопросами. До этого дважды работал за рубежом, но без особых успехов, оперативники в шутку его называли Леня-гармонист. В войсках до ГРУ он был начальником клуба, руководил самодеятельностью и очень любил играть на гармошке. Редко без него обходились на свадьбах, гулянках, праздниках. Короткое время проработал после возвращения из загранкомандировки в оперативном управлении. Его непосредственный начальник Катков, человек грубоватый и бесцеремонный, расставаясь с ним, не скрывая радости, — говорил:

— Да, Леонид Николаевич, хотел я из тебя сделать разведчика, но у меня ничего из этого не вышло, извини. Иди в капелланы, там ты будешь чувствовать себя как рыба в воде.

Круглов очень изменился, его фигура приобрела солидность, он раздался в плечах, в лице появились важность и значимость. Он стал членом парткома главного управления, и его права значительно увеличились. Через несколько лет представился случай отомстить Каткову за обиду. На парткоме разбирался Катков за плохое руководство резидентурой. Леонид Николаевич выступил с гневной обвинительной речью. Он был мастер жонглировать коммунистической фразеологией. Каткову влепили строгача по партийной линии. Леонид Николаевич и днем и ночью видел себя на Старой площади, место гарантировало красные лампасы и дальнейшее продвижение по службе. Но по всей видимости, были какие-то неизвестные для него препятствие.

Гости между тем все прибывали, асфальтированная площадка перед домом заполнялась автомашинами. Наконец всех пригласили к столу, накрытому на террасе. Мужчины и женщины рассаживались, позвякивали ножами и вилками, наполняя тарелки закусками, раздавалось хлопанье пробок шампанского. Наконец все уселись, смолкли голоса, смех, наступила минута ожидания. Взоры гостей обратились к виновнице торжества, сидевшей во главе стола.

Федор Иванович с бокалом шампанского поднялся и, как опытный оратор, выдержав небольшую паузу, произнес тост в честь своей супруги.

Гости, а их было человек сорок, с криком «ура!» шумно поднялись из-за столов и стали чокаться с Марией Ивановной.

Осушив бокалы, гости сели, и на некоторое время наступила тишина, нарушаемая изредка характерным позвякиванием ножей и вилок о тарелки, да редкими просьбами друг к другу передать салат или какую-нибудь закуску. Постепенно разговор возобновился, последовали новые тосты, гости старались вовсю перещеголять друг друга в преданности и любви к Марии Ивановне, произнося свои здравицы.

Веселье еще долго продолжалось. Поздно вечером гости стали разъезжаться. Лобковы, несмотря на предложения некоторых гостей подбросить их до Москвы на машинах, отказались и отправились пешком до станции.

Роман изрядно выпил и был в хорошем настроении, ведь удалось познакомиться с важными людьми, переговорить с Быковым и Сидоренко, заручиться их поддержкой.

Стояло начало сентября, но погода была по-летнему теплая. Звезды ярко горели в небе, луна освещала дорогу, ведущую к станций. Лобковы не спешили, до электрички еще было достаточно времени.

— Знаешь, что я тебе скажу, — начала разговор Раиса Михайловна, — наш подарок сразил Марию Ивановну наповал, да не только ее, все женщины были от подарка в восторге, только и разговоры были о нем. Уверена, подарок был самый лучший и дорогой.

— Еще бы, — вставил Роман, — я за него отвалил две тысячи долларов.

— Рассказывай, где нашел клад? — потребовала жена.

Лобков давно продумал свою версию и начал:

— Помнишь, мы в магазине у Родригеса покупали мебель?

— Конечно, помню. Ну и что? — ответила Рая.

— Так вот, слушай, ты еще тогда предложила выписать нам два счета, настоящий и фиктивный для отчета в посольстве. Мы ему тогда отвалили за это несколько банок икры и водки. За счет разницы мы с тобой имели около тысячи долларов.

— Помню, но не понимаю, к чему ты клонишь. Мы так неоднократно делали с кремплином, бензином. Думаю, в этом мы с тобой были не одиноки, — подтвердила жена.