Аквариум - 3

— Правильно, — угрюмо буркнул в ответ Лобков.

— Тогда я вам предлагаю вот что, — продолжал Людерсдорф. — Обмозгуйте все как следует, не спешите, перед отъездом в Москву обязательно встретьтесь с итальянцем, у него кое-что есть очень интересное для вас, в Центре пройдет на «ура». Приедете из отпуска, оставьте записку под дверью, напишите только дату и время, больше ничего. Я буду вас ждать здесь. Тогда спокойно все и обсудим, выработаем надежные условия связи. Вы человек умный и рассудительный, уверен, все будет о’кей! — Кирилл поднял свою рюмку, протянул ее Роману, они чокнулись и выпили. — Возьмите деньги и не жалейте их, — сказал Людерсдорф, отпуская Лобкова. — Черкните вот здесь для бухгалтерии, — пододвинул он небольшой листок, на котором было напечатано несколько строчек.

Лобков мельком пробежал глазами текст и расписался.

— Ну, а теперь, — пряча в карман расписку, продолжал американец, — желаю вам хорошо отдохнуть. Кланяйтесь от меня России-матушке и до встречи в сентябре.

Они молча пожали руки, и Лобков быстро вышел из квартиры.

Проводив гостя, Людерсдорф налил себе еще водки, выпил и тяжело опустился в кресло. Он почувствовал какое-то внутреннее опустошение вместо радости от очередной одержанной победы. У человека так бывает: после достижения поставленной цели вместо радости вдруг наступает депрессия и апатия. Кирилл вышел на улицу, остановил такси, сел на заднее сиденье, коротко бросив шоферу: «Шератон». Приняв душ в гостинице, Людерсдорф позвонил в Вашингтон и условной фразой в разговоре сообщил:

— Доложите директору, операция проведена успешно.

Телефонный звонок застал Лобковых в постели. Было уже десять утра, но супруги еще спали, потому что вчера поздно прилетели самолетом из санатория и добрались до дома за полночь. Как всегда, отправка из сухумского аэропорта превратилась в настоящий штурм самолета, который пассажиры брали на абордаж. Долго дожидались рейса на Москву, который постоянно откладывался по непонятным причинам. Наконец с опозданием на несколько часов объявили посадку. Измученные от ожидания и жары, пассажиры, не соблюдая никакие правила, ринулись толпой к трапу с сумками и баулами с фруктами. Был сезон сбора мандаринов, и шустрые торгаши стремились в Москву на рынки. Уговоры администрации соблюдать порядок не действовали, южный темпераментный народ лез по трапу в самолет, рискуя сломать себе шею. Трап качался под тяжестью и мог в любое мгновение рухнуть, но это людей не останавливало. Лобовым, отвыкшим за границей от таких диких порядков, удалось каким-то образом оказаться на борту самолета. Они даже не поняли, как это случилось, их просто туда внесли. Когда машина поднялась в воздух, оказалось, что еще были свободные места.

Во Внуково действовали свои московские порядки. Около двух часов пришлось ожидать багаж, поймать такси было невозможно, рейсовые автобусы почему-то не ходили. Лобкову удалось с трудом найти частника, шофер обрадовался и сразу согласился, когда Виктор дал ему какую-то иностранную безделушку. За несколько пачек сигарет «Мальборо» довез до дома и/ как показалось Роману, был страшно рад, благодарил и помог донести багаж до подъезда дома.

По долетавшим до слуха Романа из прихожей отдельным словам Лобков понял, что жена разговаривала по телефону с кем-то из категории VIP[16], как он имел обыкновение выражаться. Сонный, недовольный вначале голос супруги мгновенно переменил свой тон и зазвучал радостным колокольчиком. То и дело в ее речи повторялись слова: большое спасибо, с удовольствием, конечно, обязательно.

Через несколько минут жена с шумом ворвалась в спальню с довольной улыбкой и объявила:

— Вставай, соня, Мария Ивановна в субботу приглашает нас на юбилей в Апрелевку. Давай думать, что подарим. На таких людей нельзя скупиться.

«Надо же, — мелькнуло в голове у Лобкова, — толстяк-то как в воду глядел».

Сон уже как рукой сняло, и он, загадочно улыбаясь, проговорил:

— Знаешь, дорогая, я предвидел, что мы будем среди приглашенных, и припас кое-что загодя перед отъездом в отпуск.

— Ты шутишь или серьезно? Ты меня удивляешь, никак не ожидала от тебя такой прыти, что переплюнешь меня в бабьих делах, — удивленно, с недоверием, широко открывая свои миндалевидные черные глаза проговорила Раиса. — Давай показывай, если не шутишь, что ты там припас?

Роман не спеша, поддразнивая жену, сгоравшую от нетерпения и любопытства, сел на кровать, пошарил голыми волосатыми ногами по полу, отыскивая шлепанцы, встал и вышел из спальни. В гостиной он взял свой модный дипломат фирмы «Самсонайт», набрал шифр и, открыв его, вынул небольшую коробочку, завернутую в золотистую бумагу, перевязанную красной ленточкой с бантиком. Войдя в спальню, Лобков протянул коробочку жене и сказал:

— На, открывай, только осторожно, чтобы упаковку не нарушить, и оцени наш с тобой подарок Марии Ивановне.