Аквариум

Размышления мои были не слишком логичны. Ведь Джун могла приехать ко мне в любое время, если б захотела, — зачем же тайно держать ее в поле зрения? На самом деле я просто хотел быть к ней поближе. Физически. Наш симбиоз продолжался больше двух месяцев, и теперь я просто не мог иначе. И потом, Калим был свиньей, пусть и на колесах, — возможно, ее придется от него защищать. Я видел уже, как врываюсь в чужую квартиру и избиваю калеку.

«Барри, это так странно: каждый раз, входя в магазин, я сначала заглядываю внутрь через стеклянную дверь, проверяю, нет ли там тебя. И то же самое, когда выхожу. И на улице. Знаю, писать об этом — глупо: ведь теперь ты знаешь, что я по-прежнему в городе. Правда, думаю, ты и так в этом не сомневался. Я сейчас жду Калима. Жду, когда смогу его забрать. Прошу тебя, не надо меня искать. Не хочу, чтобы ты вдруг появился передо мной.

Мне нужно уйти, но около пяти я вернусь. И мы поболтаем. Я подключилась к Сети. Напишешь? Пожалуйста…»

Было около половины первого. Я позвонил прилизанному детективу.

— Я как раз собирался вам звонить, — старательно выговорил он. — Мы проверили уже почти все больницы, но пока что не обнаружили никакого Дьерама. Продолжаем работу.

— Не нужно, — сказал я, когда тот умолк, — Пришлите счет. Я знаю, где он.

Прилизанный молчал. Я повесил трубку.

Снотворное, принятое накануне, все еще действовало. Несмотря на голод, я прилег, чтобы немного поспать. Самое странное, но я по-прежнему чувствовал себя счастливым. Все будет хорошо. Пусть хотя бы через забор, но мне удастся и дальше смотреть на Джун, и когда-нибудь она поймет, что я ей нужен. С этой мыслью я заснул.

Но вскоре пробудился от ужаса, потому что во сне мне пришло в голову: детектив ведь мог уже что-то узнать. Компьютерщик сегодня был у нее. Я позвонил детективу.

— Прежде женщина жила на улице Констанцерштрассе и сидела в инвалидной коляске?

— Вы просто гений.

— Скоро я и сам в это поверю.

Записав адрес, спать я уже не мог. Постарался справиться с собой, чтобы не вылететь из дома сию же секунду. Было около четырех, и я мог не успеть к пяти, когда Джун должна была вернуться домой.

Я вышел за продуктами, забил до отказа холодильник и вынес мусор. Как всегда, газеты оказались в контейнере для стекла, а бутылки — среди бумаг. Вот уже много лет таким образом я протестую против вони возле дома и на этот раз даже ощутил нечто вроде удовольствия.

В пять я сидел за компьютером, но прошло еще минут двадцать, прежде чем раздался характерный звук.

Джун. Барри, ты на связи?

Барри. Да. Жду тебя.

Джун. Не могла поймать такси. Поэтому опоздала.

Барри. Ничего страшного. Я навел порядок в «Рабочем столе». Как у тебя дела?

Джун. Пытаюсь получать удовольствие от обустройства квартиры. Она красивая. Я все еще одна. Радуюсь, пока есть возможность.

Барри. Сколько еще?

Джун. Несколько дней. Почему ты спрашиваешь?

Барри. А как понять твой последний вопрос?

Джун. Осторожничаю. Ты можешь меня найти. Приходится обдумывать каждое слово.

Барри. Искать тебя? Зачем? Ты же не хочешь меня видеть. Остается принять все как есть.

Джун. Надеюсь, это правда.

Неверный тон, и наш диалог не смог справиться с ним. Осознав, что даже самый короткий ответ отнимает у нас все больше времени, мы прекратили беседу.

Я соврал. К тому же мне до смерти хотелось поехать к ее дому, а вовсе не разговаривать, и, наверное, она это почувствовала. Поэтому наш разговор так скоро утратил связность.

Пришлось взять такси, чтобы Джун случайно не заметила «смарт» из окна или не наткнулась на него на улице. Нужно будет взять напрокат другую машину понезаметнее.

Отремонтированный старый дом. На четвертом этаже горел свет, поэтому я быстро прошел мимо, втянув голову в плечи и стараясь держаться поближе к стене. И только завернув за угол, как ребенок, играющий в прятки, отважился оглядеть улицу. Прямо напротив стоял недостроенный дом с залепленными окнами, на нем висело огромное объявление: «Покупка квартир по телефону 204–34–81». Я занес номер в мобильник и, обогнув квартал, вернулся на Фридрихштрассе, спустился в метро и, довольный, поехал домой.

Наконец-то я снова мог слушать музыку. Старые вещи: Джона Прайна,[56] Кольбе — Илленбергера,[57] сестер Мак-Гэрригл[58] и еще «Револьвер» «Битлз». При этом я раскладывал пасьянс и лишь иногда уносился мыслями прочь. План был настолько ясен, что о нем не стоило больше думать. В тот вечер я не стал напиваться: в бутылке оставалось всего на два бокала, а открывать новую я не стал.

Спал я прекрасно: спокойно, глубоко и без сновидений.

Проснувшись от шума пылесоса, я встал и поспешил уйти, на ходу набирая записанный вчера номер.

Мужской голос объяснил, что сдача офисных помещений, к сожалению, откладывается — трудности с субарендой, но я оборвал его, спросил, как до них добраться, и сказал, что скоро заскочу. Я поехал на метро.