«Аквариум». Геометрия хаоса

«Мы жили в гостинице и с утра до ночи курили дико плохую траву, — признавался Гребенщиков. — И довели себя до такого состояния, что на сцене с плохой аппаратурой мы все наши песни — медленные, быстрые, романсы — сыграли нон-стопом и в регги. Далеко не всё можно сыграть в регги, однако мы пытались играть с акцентом на слабую долю буквально всё. И в течение четырёх часов пути в Москву Троицкий ругался самыми чёрными словами — до тех пор, пока я просто не отключился. Теоретически я его понимал: это звучало очень плохо. Но мы получили экстраординарное удовольствие, назвав это действие «Джа над Волгой». По большому счёту, это был бунт».

Примечательно, что в качестве директора «Аквариума» на этом мероприятии присутствовал странноватый человек по фамилии Тропилло — фантастический персонаж, которому суждено было изменить траекторию полёта ленинградской рок-музыки. Сегодня в канонах сказано, что историческое значение этого «посланца космоса» сопоставимо с ролью Джорджа Мартина в создании феномена The Beatles. Спорить с этим сложно, и поэтому стоит описать эволюцию Андрея Владимировича более подробно.

Как известно, Андрей Тропилло родился 21 марта 1951 года. «В тот же день, что и Иоганн Себастьян Бах», — любит уточнять великий звукорежиссёр, никогда не страдавший от избытка скромности.

Вскоре после окончания физфака ЛГУ Тропилло оказался на ленинградском концерте «Машины времени».

«Когда Макаревич начал петь “Битву с дураками”, народ притих и прекратил хождение за портвейном, — рассказывал мне позднее Андрей Владимирович. — Но через несколько секунд весь зал уже стоял и орал. Со мной был отец, к слову изобретатель первого советского радиолокатора, который потом говорил: “Мне показалось, что сейчас откроются двери клуба — а там уже стоят чёрные «воронки», — и людей начнут пачками загружать в машины”».

Впечатлённый увиденным, Тропилло-младший решил заняться организацией концертов «Машины времени». И случилось так, что на одном из сейшенов Андрей додумался использовать в качестве билетов... бланки комсомольских грамот с изображением Ленина на броневике. Эта сверхнаглость не осталась незамеченной компетентными органами.

«У меня аж губа дрожала, но я от всего отказывался», — вспоминал виновник скандала, которого власти обвиняли чуть ли не в государственной измене.

После пережитого стресса бывший студент физфака ЛГУ решил сосредоточиться исключительно на студийной деятельности. Почти случайно он устроился на работу в Дом юного техника на Охте — руководителем кружка, который назывался «секцией звукозаписи». Кроме того, Андрей Владимирович обучал охтинских школьников игре на классической гитаре. Говорят, что этюды и пьесы высокой степени сложности он исполнял не хуже преподавателей с консерваторским образованием. Тогда, конечно, никто и представить не мог, что вскоре четырёхэтажное здание на улице Панфилова превратится в «альтер эго» легендарной студии Abbey Road.

Знакомство Тропилло с «Аквариумом» уходило корнями в 1977–1978 годы. Однажды Андрей появился в квартире у Гаккеля и оставил там микшерный пульт, похожий на партизанскую взрывную машину. После чего умчался на несколько месяцев в очередную археологическую экспедицию. А чуть позже, когда «Аквариум» изгнали с репетиционной точки в ДК Цюрупы, их аппаратура автоматически перекочевала в Дом юного техника Красногвардейского района.

И вот поздней осенью 1980 года в расположении кружка звукозаписи стали появляться бородатые дяденьки в солдатских шинелях. В руках у них были электрогитары, а во рту — папиросы «Беломор». Случались эти визиты в выходные дни или на каникулах — в то время, когда в студии отсутствовало строгое начальство.

«В конце ноября 1980 года Андрей Тропилло, гипнотически убедив бабушку-вахтёршу в том, что мы — пионеры, ввёл нас в Дом юного техника, — улыбался Гребенщиков. — Играли фанфары, пел хор нелегальных ангелов — начиналась Новая Эпоха».

* * *

Когда после нескольких лет бродяжничества у «Аквариума» наконец-то появилась возможность вменяемо записаться, то в качестве разминки они заиграли регги Эдди Гранта Do You Feel My Love.

«Поскольку нам удалось сочинить несколько регги-номеров, мы приняли решение не записывать программу тбилисского фестиваля, — вспоминал Гребенщиков. — Попытка зафиксировать «Марину» и «Минус 30» в электрическом варианте у нас провалилась. То ли мы ещё не умели записываться, то ли время этих песен прошло, но это было похоже на эксперимент по оживлению трупа. Поэтому с помощью Тропилло мы принялись писать новые композиции — «Река», «Рутман» и «Джа даст нам всё», сочинённые прямо в студии. Записывали, как бог на душу положит, и всё получилось очень мило и свежо».