«Аквариум». Геометрия хаоса

Вскоре на «Аквариум» положили глаз не только студенты-физики, но и молодые кинорежиссёры, студенты ВГИКа, Саша Ильховский и Саша Нехорошев. Под видом курсовой работы они сняли короткометражный фильм «Иванов» — с БГ в главной роли. Он получился тёплым, трогательным и немного идеалистическим — как, впрочем, и вся эпоха начала восьмидесятых.

А через несколько месяцев юмористическая телепрограмма «Весёлые ребята» записала в пародийном ключе несколько песен из будущего «Треугольника», стыдливо убрав из текста композиции «Два тракториста» подозрительное слово «пиво». После чего эти видеоклипы были показаны на всю страну под нейтральной вывеской «Ансамбль пародистов “Аквариум”». Но по-другому тогда было просто нельзя.

«Я использовал для передачи то, что мне нравилось, — рассказывал редактор «Весёлых ребят» Андрей Кнышев. — И как только услышал «Аквариум», сразу решил любой ценой вытащить группу на съёмки. Они тогда, как и почти все, были под негласным запретом. И мне пришлось играть роль редактора-цербера, чтобы хоть как-то выпустить их в эфир».

«Перед записью мне сказали, что слово «трактористы» в эфир пойти не может, — вспоминал Гребенщиков. — И в качестве шутки попросили заменить его на что-то другое. Например — на «пианистов». Я с восторгом согласился, поскольку то, что нас пригласили выступить на телевидении, уже было абсурдом. А менять «трактористов» на «пианистов» было ещё большим абсурдом. В результате один абсурд нагромоздился на другой, и в итоге получился памятник. Это была очень кафкианская передача».

Примечательно, что незадолго до этих съёмок в Ленинграде произошло крайне важное событие. В марте 1981 года, через год после фестиваля в Тбилиси, там был торжественно открыт официальный рок-клуб, в котором изначально правили бал такие группы, как «Зеркало», «Пикник» и «Россияне», и практически не нашлось места «Аквариуму».

«Рок-клуб был искусственным образованием, — утверждал впоследствии Сева Гаккель. — Группы, в нём зарегистрированные, могли играть там три-четыре раза в год, но, по большому счёту, это ничего не меняло».

Итак, основным местом для выступлений «Аквариума» в Питере оставались акустические квартирники. Как пел тогда Борис, «из города в город, из дома в дом / по квартирам чужих друзей...» Так случилось, что после одного из подобных концертов в общежитии на Белоостровской организаторы неожиданно вручили «группе из телевизора» гонорар размером в сто рублей. Фактически это была месячная зарплата советского инженера. Половину суммы Борис забрал себе, а вторую половину отдал Дюше, Фану и Севе. В тот вечер у музыкантов впервые появились приличные деньги, и это стало началом раздоров.

«Это событие стало поворотным пунктом в наших отношениях, — грустно вспоминал Гаккель. — Мы купили бутылку водки и поехали домой к Мише Файнштейну, где полночи говорили за жизнь. Проблемы были названы и сформулированы. Но кто-то между нами пробежал, и Боб лучше нас знает, кто именно это был».

В качестве постскриптума к этой невесёлой истории заметим, что финансовые неурядицы впоследствии будут всё чаще всплывать в жизни «Аквариума». Это был щекотливый момент — поэтому неудивительно, что на диктофон музыканты всячески старались эту тему не обсуждать. Что-то более-менее откровенное я услышал в монологе Андрея Усова, но он попросил этот «крик души» не публиковать. Единственным исключением из этого «заговора молчания» оказалось честное и кайфовое письмо Марата, фрагмент которого я цитирую без каких-либо изменений:

«Дело в том, что мы были ленинградскими мальчиками из обеспеченных семей... И все наши занятия имели надёжный тыл, а обязательств особых ни у кого не было. Как пел Боря, «упражнения в любви того, у кого за спиной всегда был дом». Всё происходящее было лишь игрой, иногда опасной, почти всегда забавной, но игрой. Как результат мы все были белые и пушистые, весёлые и остроумные, лёгкие на подъём и любознательные. А потом у нас началась «взрослая» жизнь — работа, у кого-то семья и дети, денежные проблемы. Волшебным образом все перебрались из благоустроенных квартир родителей в сомнительные коммуналки. Часть превратилась в псевдо-хиппи (для настоящих хиппи типа Кости Манго было слишком холодно, и общая атмосфера в стране не помогала), но это не избавило от проблем, просто сменило их набор. И вот началось: «Я занят, не могу», «Мне пора, давайте без меня»; потом — «Все деньги на аппарат», «А почему это? Давай разделим». Потом обиды и раздоры, потом друзья и бывшие друзья — короче, мы становились нормальными людьми».

Обман зрения