«Аквариум». Геометрия хаоса

«Когда мы начали писать «Треугольник», мне захотелось осветить смутную палитру «Аквариума» каким-нибудь настоящим музыкантом, — отмечал впоследствии Гребенщиков. — И организатор джазовых концертов Алик Кан спросил меня: «Что же ты Курёхина не позовёшь?» Мы встретились с Сергеем, и с его появлением всё сразу же пошло по-другому. Стало понятно, что будет интересно. Когда он начинал что-то делать — это очаровывало, это был фейерверк. Он с ходу предложил сделать другие аранжировки. Получилось... В итоге Капитан сыграл в «Треугольнике» гениально, а я спел под то, что он сыграл».

Давайте вспомним, что до этого момента великих инструменталистов в составе «Аквариума» не было. И тут появляется Сергей Курёхин, в активе которого уже существовала выпущенная в Лондоне пластинка фортепианных импровизаций The Ways of Freedom. На этот провокационный альбом вышло множество противоречивых рецензий — начиная с Daily Telegraph и New York Times и заканчивая авторитетным джазовым журналом Down Beat. Уже тогда было очевидно, что для неугомонного Капитана никакого «железного занавеса» не существовало по определению. Также у него не было проблем с «пианизмом» — фактуру «Треугольника» цементировали ёрнические фортепианные партии, особенно в «Мочалкином блюзе» и «Поручике Иванове». Стилизованные ретро-пассажи исполнялись им с нездешним изяществом, и неслучайно на задней обложке красовалось лаконичное пояснение: «“Аквариум” + С. Курёхин». И сразу всё становилось ясно.

Правда, поначалу не обошлось без локальных конфликтов. Крепкий профессионал, не знакомый со спецификой отношений между «детьми цветов», Курёхин пришёл в негодование, увидев творческую кухню «Аквариума» изнутри. На первой же сессии он возмущённо заявил Гребенщикову: «Слушай, Боб, где ты нашёл этих олухов? Они, конечно, ребята классные, но — с третьего дубля ничего сыграть не могут! Их надо разогнать! Давай я сам сыграю всё, что нужно». И часть инструментальных партий — от клавишных инструментов до экзотических колокольчиков и казу — Курёхин исполнил самостоятельно.

Когда спустя много лет я брал интервью у Капитана, один из вопросов коснулся его знакомства с «Аквариумом». Надо сказать, что время не сильно изменило отношение Маэстро к группе.

«“Аквариум” был неизвестным затрапезным ансамблем, — со снисходительной улыбкой рассказывал Курёхин. — Были Боб и Сева Гаккель, им иногда подыгрывали Дюша и Файнштейн. Не группа, а просто идея... На запись первого серьёзного альбома, сделанного у Тропилло, они позвали меня. Тогда я основное время уделял фри-джазу, а “Аквариум” был для меня чем-то незначительным. Но поскольку времени свободного было много, я согласился поизгаляться. Помню, что атмосфера была очень дружеская, и многое нас в то время объединяло».

Также в этой сессии принял участие барабанщик Александр Кондрашкин, которого Борис увидел на джазовом концерте в ДК Ленсовета. Поскольку Женю Губермана и Майкла Кордюкова вычислить не удалось, то Кондрашкина тут же пригласили на запись.

«В разгар сессии Курёхин играл на фортепиано, Кондрашкин — на барабанах, Фан импровизировал на басу, находясь в другой комнате в наушниках, включенных прямо в пульт, — раскрывал детали записи «Мочалкиного блюза» Гребенщиков. — Я пел и вился ужом вокруг микрофона... Рядом стоял пухлый пионер с отвисшей челюстью и смотрел, как взрослый дядя ведет себя словно Мик Джаггер на кислоте. Зрелище было незабываемым, в особенности — в глазах школьника, который учился у Тропилло на звукорежиссёра. Звали его — Алёша Вишня».

* * *

Основная часть работы проходила в состоянии эйфории от неожиданных находок. Между разными по характеру композициями музыканты вставляли отбракованные инструментальные фрагменты или взятые с учебных пластинок пулемётные очереди, раскаты грома и голоса животных. Из раздробленных номеров складывался несколько странный, но идеальный в своей вычурности альбом. При прослушивании смысл песен иногда оставался красивой загадкой, но было в этом какое-то абсурдистское очарование.

«Понятие концептуальности присутствовало во всех ранних работах «Аквариума» — начиная с «Притч графа Диффузора», — комментировал происходившее в студии Дюша Романов. — Именно в них зарыта природа «Треугольника» и более поздних альбомов. Именно оттуда это идёт и используется».

Говоря о многогранности «Треугольника», необходимо отметить два трека, красноречиво свидетельствующих об источниках вдохновения. Музыкальная фактура песни «Сергей Ильич» представляла собой переработку мелодии Марка Болана Cat Black, а сочинённая Дюшей и Фаготом композиция «Гиневер» была навеяна кельтским эпосом — в частности циклом легенд о Короле Артуре и рыцарях Круглого стола.

«Перефразируя известную поговорку, мы использовали всё, что движется, — весело объяснял Дюша. — Как только в голову приходила идея, нам сразу же хотелось посмотреть, что из неё получится. Мы постоянно находились в состоянии эксперимента».