«Аквариум». Геометрия хаоса

«Это программное произведение, которое неизменно становилось кульминацией наших выступлений, совершенно провалилось в студии, — утверждал Гаккель в своих мемуарах. — В припевах наши голоса были записаны с разной обработкой и в разных акустических пространствах. Кроме того, вокальные партии были спеты с разной динамикой, и Дюша там почему-то сильно кричит. В результате получилась демонстрация нашей художественной самодеятельности как по части исполнения, так и по части записи».

Но это было ещё полбеды. В финале Гребенщикову пришлось сумбурно экспериментировать с составом — к сожалению, не от хорошей жизни. Так получилось, что в эти дни в дело вступил пресловутый человеческий фактор. Дюша Романов уехал отдыхать в Крым, Курёхину приспичило срочно жениться, а Фан не смог одолеть сложную басовую партию на одном из треков. Пазл складывался с огромными нервами.

Как гласит история, в аквариумовском «Сержанте Пеппере» приняли участие не менее двадцати музыкантов, звукорежиссёров и ассистентов. Одних только барабанщиков, которых нужно было отлавливать по всему городу, было четверо: Петя Трощенков, Александр Кондрашкин, Майкл Кордюков и неожиданно всплывший на один вечер Женя Губерман. Столько же оказалось и басистов: игравший на «Табу» Грищенко, Файнштейн, Гаккель, а также бывший музыкант группы «Земляне» Саша Титов, который с ходу отыграл свою партию на «Времени Луны» и тут же получил приглашение стать постоянным участником «Аквариума».

Слегка ошалевший от такого количества людей Тропилло позднее неоднократно заявлял, что «Радио Африка» — это «альбом, для старого состава «Аквариума» совершенно невозможный».

«Собрать на эту сессию разных музыкантов было несложно, — рассказывал звукорежиссёр в 1983 году. — Мы могли записывать альбом наложением, но я старался, чтобы все смотрели друг на друга, чувствовали друг друга, заряжались друг от друга. Иначе никакой джаз не записать вообще. И ещё — чем меньше музыкант репетирует, тем лучше. Только так можно добиться истинной импровизации».

В итоге можно утверждать, что этот цикл песен получился наиболее эклектичным за всю историю «Аквариума». У самого Гребенщикова на этот счёт была даже выстроена целая теория — причём рассуждал он, как любили говорить на примате, «методом от противного».

«Альбом «Радио Африка» — это результат того, что год назад «Табу» получился очень тяжёлой работой, — рассуждал Борис. — Не думаю, что для того, чтобы сделать жизнь лучше, нужно писать нервную музыку. И я много месяцев не мог расстаться с мыслью, что хорошо записать какую-нибудь штуку, которая была бы позитивной по ощущению. И первоначально представлял «Радио Африка» как альбом, состоящий исключительно из светлой музыки. И только потом туда стали затёсываться разные песни, порой — без моего желания... Они органично встали на свои места, и попросить их «выйти» у меня не было никакой возможности».

Решающий штурм происходил в последние двое суток, когда у музыкантов появилась надежда закончить запись до отъезда фургона. Все участники сходятся во мнении, что это были «стахановские» смены: у Гребенщикова шла кровь из носа, Виктор Глазков, которого музыканты уважительно называли «Мастером», не спал несколько суток, а Тропилло натурально рвало от усталости.

Несмотря на титанические усилия, «Аквариум» не успевал закончить сведение. Все прекрасно понимали, что, когда вагон уедет в Москву, оказаться внутри этой чудо-студии будет невозможно и альбом окажется недописанным. Тогда Глазков решился на хитрость и презентовал своему шефу из «Мелодии» бутылку армянского коньяка. В течение многих лет Виктор был уверен, что его босс не употребляет алкоголь, но в данной ситуации кожей прочувствовал, что это совершенно не так. Таким образом звукорежиссёр MCI спас бесценный проект, задержав отъезд трейлера на целые сутки.

«Чтобы хоть как-нибудь меня порадовать, музыканты принесли в подарок огромный арбуз, — вспоминал Виктор. — И сами же, голодные, его и съели. Они были нищими, худыми, заросшими и оборванными. На их фоне я со своими командировочными и зарплатой в 120 рублей чувствовал себя богачом».

После того как последняя композиция «Вана Хойа» была закончена, Гребенщиков попросил включить фонограмму ещё раз. И пока все изнемождённо хохотали, он с серьёзным выражением лица произнёс в микрофон: «Чуки-чуки, банана-куки». Непонятно, что именно Борис имел в виду, но в этом был такой шарм, что одна из девушек устроила танцы прямо на пороге вагона. Часы у входа в гостиницу «Европейская» показывали шесть утра.

«На рассвете Гребенщиков вылез из фургона с красными от бессонницы глазами, — рассказывал оформлявший альбом Андрей «Вилли» Усов. — Мы сели на электричку и поехали на рок-фестиваль в Выборг, где выступили с «Россиянами», «Мануфактурой» и новой группой «Центр», приехавшей из Москвы с Троицким и Липницким».