Аквариумная любовь

Я задумываюсь — в журнале «Ева» как-то писали, что надо делиться с партнером своими сексуальными фантазиями, что это якобы сближает партнеров. Откровенность помогает выстроить более крепкие отношения. Но потом вдруг вспоминаю: в журнале «Два плюс» психиатр, отвечая на вопросы читателей, сказал, что сексуальные откровения часто приводят к разрыву отношений.

— Ну, в общем… я была в борделе.

Йоуни с интересом смотрит на меня.

— Шлюхой?

— Нет.

— Тогда кем же?

— Клиентом.

— Расскажи.

Йоуни гасит недокуренную сигарету и устраивается поудобнее на кровати. И я рассказываю ему свой сон. Это оказывается ужасно сложным делом. Сначала я не знаю, с чего начать, потом опускаю некоторые детали, а под конец уже выкладываю ему все подряд.

— Прекрасно, — говорит Йоуни и в ту же секунду входит в меня.

— Представь, что ты там, в борделе, — продолжает он, яростно двигаясь во мне. — Говори об этом, меня это возбуждает…

И я говорю. Теперь это уже совсем не трудно, и даже кажется, что так было всегда. Я говорю до тех пор, пока он в изнеможении не падает рядом со мной. Он смотрит на меня, и мы начинаем смеяться.

— Теперь, когда у обоих все в порядке, можно пойти погулять в город, — предлагает Йоуни, но вдруг замечает изменившееся выражение моего лица. — Ну, что теперь?

— Ничего. Дурацкое ощущение…

— Почему? По-моему, все прошло чудненько.

— Чудненько?

Это слово звучит ужасно пошло.

— Да, а что?

— Тебя завела вся эта история?

— Ну… не столько сама история, сколько то, как ты ее рассказывала. У тебя был такой чувственный голос…

Мне становится смешно. Я даже слегка разочарована. Я никогда никому в жизни не рассказывала о своих фантазиях, и вот теперь рассказываю ему, а он говорит «чудненько», и завела его даже не сама история, а мой голос.

— Ты часто представляешь себя с женщинами?

— Нет, не часто.

Мне было десять, когда я впервые увидела в порножурнале фото лесбиянок. Никто до этого не рассказывал мне, что такое бывает. Там на центральном развороте была женщина с обветренной кожей, в очках и ежиком на голове, и подпись: «Здоровой лесбиянке мужчина не нужен». А дальше шли фотографии двух коренастых обнимающихся женщин, которые собирались зарегистрировать свои отношения где-то за рубежом. Туула и Райя. Обе они были похожи на зверских убийц с мотопилой.

— Не часто, — повторяю я.

— А другие фантазии у тебя бывают?

— Бывают.

— Расскажи.

«Расскажи». Это звучит так, словно он просит меня рассказать какой-нибудь анекдот.

— Твоя очередь, — говорю я. И тут он смущается.

— У меня не бывает интересных фантазий…

— Все фантазии интересные. Вспомни хотя бы одну. Какой-нибудь маленький эпизод.

Задумавшись, он закуривает.

Потом переводит дыхание.

— Ну, например, я представляю себе, что я крутой моряк, который ходит в бескозырке и поет девушкам песни под гитару.

— Прекрати паясничать.

— Ну вот, уже и пошутить нельзя.

— Нельзя.

— Ладно. Ну, иногда я представляю, что занимаюсь любовью с какой-нибудь женщиной или что она берет у меня в рот.

— И кого же ты представляешь? — воодушевляюсь я.

— Ну, какую-нибудь модель из журнала. Или ту, что сидит в этот момент рядом. Например, тебя.

Я морщусь:

— Ты просто льстишь.

— Да что с тобой случилось?

— Ничего.

Йоуни встает с постели.

— Не морщи лоб, дорогая, — говорит он. — А то морщины появятся. Одевайся, пошли.

Йоуни купил на распродаже двуспальную кровать. Мы поставили ее у него. Кровать была широкой, с железными спинками.

После того, как я несколько минут, не отрываясь, любовалась этой кроватью, Йоуни предложил мне переехать к нему. Смутившись, я попыталась сменить тему разговора, но Йоуни стоял на своем.

— Мне так тошно возвращаться в пустую квартиру, — грустно сказал он, затягиваясь «Данхиллом»…

— Я и так почти все время торчу у тебя. Пойми, я не могу так сразу на это решиться. Я хочу пока пожить одна.

— Одна? В этом коммунальном дурдоме?

У него вытянулось лицо и округлились глаза. Казалось, они сейчас вылезут из орбит.

— Перестань гримасничать, это не поможет. И хватит травить легкие этой дрянью.

Его лицо приняло прежнее выражение.

— Что хочу, то и делаю, — ответил он.

Я не раз наблюдала, как он работает, звонит разным людям, готовится к интервью, переписывает начисто статьи, внимательно изучает газеты, чтобы «быть в курсе дела».

Он бросает мне стопку исписанных листов («прочти на досуге») и снова бежит к телефону.

— Это мои стихи. След, оставленный на бумаге блестящим талантом. Ну не гений ли?! Йоуни Лампи, — последнюю фразу он произносит уже в трубку.

Беру верхний лист в руки: «Ортопедический ботинок закинут в камыши. Счастливая семья изучает расовую теорию. Ой, разносчик белья, твоя преисподняя снова гудит в эту ночь. В избе на стене рукавицы и мешок, а в мешке печень молодого бычка, прохладная и безгрешная».

«Во дает», — думаю я.

— Почему бы и нет, — кричит Йоуни в телефонную трубку.

Он подходит ко мне:

— Через пару дней мы летим в Португалию.

— Что?

— Меня попросили написать статью про одну фирму по пошиву одежды в Лиссабоне. Сейчас, видите ли, очень любят писать о том, сколько финские фирмы платят иностранным предприятиям.

— Но у меня нет денег.