Аль-Амин и аль-Мамун

— Нет, что вы, мой господин! — залепетал Симан, поняв, что богослов хочет сохранить их встречу в тайне. — Не было ни его, ни богослова Садуна, уж будьте покойны!

Аль-Хариш обернулся к Садуну и расхохотался, но богослов без тени улыбки предложил:

— Ты поезжай вперед, а я — следом за тобой, чтобы никто не догадался о нашей встрече.

— По-моему, приятель, ты уж слишком осторожничаешь, — пожал плечами аль-Хариш. — Мы не совершили ничего предосудительного. Да и вообще, стоило ли нам тащиться сюда, на край города, чтобы встретиться?

— Я боюсь, как бы кто не разведал про мои занятия алхимией, — Садун понизил голос до шепота. — Сдается мне, что в городе у стен есть уши, а у улиц языки. Так что, ты извини меня.

— Ну ладно, будь по-твоему, — ответил аль-Хариш, тронул поводья и отправился в сопровождении слуги по Хорасанской дороге на запад, направляясь к мосту и дальше на юго-запад, к аль-Харбии.

А Садун, убедившись, что он уехал, вскочил на своего мула и погнал его на юго-восток, туда, где за аль-Мухарремом высился дворец аль-Мамуна.

Глава 6. Дворец аль-Мамуна

Дворец этот в эпоху, о которой идет речь в нашем романе, находился на юго-восточной окраине Багдада и был даже выше дворца аль-Амина. Прежде он назывался дворцом Джафара, по имени Джафара Бармекида, визиря Харуна ар-Рашида, которому принадлежал. С его постройкой была связана следующая история. Как вы уже знаете из нашего предшествующего романа «Сестра Харуна ар-Рашида, или Конец Бармекидов»[25], за Джафаром водилась страсть выпить и поразвлечься. И отец его Яхья, человек благоразумный, боялся, что сын обесчестит себя таким поведением. Он наставлял его на путь истинный, но тот не слушался; он просил хотя бы поберечься людской молвы, но Джафар и этого не пожелал сделать. И тогда Яхья, сломленный упорством сына, предложил: «Раз уж ты не можешь хранить в тайне свое беспутство, так построй себе дворец на восточной окраине Багдада (а это было в ту пору место малонаселенное), собери там своих приятелей и певичек и гуляй сколько душе угодно. Хоть таким путем укроешься ты от глаз тех, кого возмущает твое разнузданное поведение!» Джафар принял этот совет и приказал выстроить себе дворец на восточной окраине, вложив в это строительство большие суммы денег. И вот, когда дворец был готов, собрались гости, в числе которых был некий Мунис Ибн Умран — преданный и умный друг Джафара. Гости ходили по дворцу, преисполненные восхищения, наперебой расточая похвалы его владельцу. Все уже высказались, только Мунис молчал.

— Почему ты не участвуешь в нашей беседе? — обратился к нему Джафар.

— По-моему, сказано уже достаточно, — ответил Мунис.

Джафар понял, что друг чего-то недоговаривает.

— Но все же ты хоть что-нибудь, да скажешь! — вскричал он.

— Если ты настаиваешь, изволь.

— Говори, да покороче! — нахмурился Джафар.

— Ну что ж, скажи, что бы ты сам сделал, если бы пришел в дом одного из твоих друзей и увидел, что он лучше твоего?

Джафар понял намек: сильно будет уязвлена гордость халифа ар-Рашида, когда до него дойдут слухи о богатстве, а стало быть, и о могуществе одного из его придворных.

— Я понял тебя, — мрачно сказал Джафар. — Что же теперь делать?

— Я предлагаю тебе пойти к эмиру верующих, и когда он спросит, почему тебя так долго не было видно, сказать, что ты находился во дворце, который выстроил для господина нашего аль-Мамуна. Постарайся убедить халифа, что дворец и в самом деле строился для его сына.

Остаток дня визирь провел во дворце, обдумывая это предложение. На следующий день он отправился в Замок Вечности и предстал перед ар-Рашидом. Соглядатаи, конечно, уже успели донести тому о новом дворце, с которым не мог сравниться ни один из тех, что принадлежали халифу.

— Откуда ты? — спросил ар-Рашид. — И что мешало тебе прибыть к нам раньше?

— Я был во дворце, который построил для господина нашего аль-Мамуна на восточной окраине у Тигра, — последовал ответ.

— Для аль-Мамуна? — изумился халиф.

— Да, ваше величество. В ночь, когда родился ваш сын, его положили сначала на мои колени, а лишь потом на ваши, и отец наказал мне верой и правдой служить наследнику; во исполнение этого приказа я решил построить для аль-Мамуна дворец на восточной окраине, известной своим целебным воздухом, — пусть растет он там, чистый душой и крепкий телом. Я уже распорядился убрать дворец как подобает, только вот некоторых вещей нам не удалось раздобыть, и потому прошу выдать их из сокровищниц господина нашего, эмира верующих, будь то в долг или в дар.

Ар-Рашид поверил словам визиря, и у него отлегло от сердца.

— В дар, только в дар! — проговорил он поспешно, светлея лицом. — Да не позволит более господь никому говорить что-либо, тебя порочащее; отныне я желаю слышать только похвалу тебе. И клянусь всевышним, никто, кроме тебя, не будет жить в этом дворце, а все убранство для него повелеваю доставить во дворец из наших сокровищниц!