Аль-Амин и аль-Мамун

Вот каким образом все сомнения, омрачавшие, душу ар-Рашида, рассеялись, и дворец остался во владении Джафара, столь легко его отстоявшего. И много дней, наполненных разгулом и весельем, провел визирь во дворце, названном его именем.

Когда же в 187 году хиджры халиф ар-Рашид расправился с Бармекидами и отобрал у них все владения, дворец этот перешел к аль-Мамуну, сыну ар-Рашида, назначенному вторым после аль-Амина наследником престола. Тогда еще совсем юному аль-Мамуну пришелся по душе этот дворец. Он стал для него излюбленным местом пребывания, и аль-Мамун принялся расширять его со стороны суши. Молодой наследник присоединил к дворцовой территории большой участок земли, превратив его в место для скачек и конной игры с мячом. Поблизости от дворца стояли клетки, где содержались львы и прочие дикие звери.

В восточной стене дворца аль-Мамун приказал пробить новые ворота, ставшие теперь главными со стороны суши, и еще провел во дворце канал, пополнявший запасы воды из текущей неподалеку речки. Вскоре вокруг дворца выросли дома друзей и приближенных молодого эмира, и начиная с того времени дворец стал называться дворцом аль-Мамуна, а вся сторона по нему аль-Мамунией — Мамуновой стороной. И сейчас в Багдаде сохранилась улица, известная под этим названием. Нам остается добавить, что с дворцом аль-Мамуна связано много важных исторических событий.

Глава 7. Аль-Фадль Ибн Сахль

Наследник престола аль-Мамун, обитавший в этом дворце до 192 года хиджры, поселил там также своего визиря аль-Фадля и его брата аль-Хасана, сыновей Сахля (оба эти человека также сыграют свою роль в истории дворца).

Когда ар-Рашид решил лично возглавить поход в Мавераннахр[26], чтобы сокрушить восставшего против халифской власти Рафи Ибн аль-Лейса, перед которым оказались бессильны местные правители и полководцы, он оставил своим преемником в Багдаде аль-Амина, но и аль-Мамуну не велел покидать столицу. Еще прежде халиф завещал младшему сыну в наследство после своей смерти Хорасан, пока не перейдет к нему власть над всем халифатом — это могло произойти только в случае смерти аль-Амина.

Визирь аль-Мамуна аль-Фадль Ибн Сахль, по рождению перс из Сархаса, был жаден до власти и, подобно многим другим персам, таил в душе ненависть к халифу ар-Рашиду за коварное убийство им Джафара Бармекида. Аль-Фадль Ибн Сахль и его приверженцы с надеждой взирали теперь на аль-Мамуна, мать которого была персиянкой и который, находясь долгие годы под опекой Джафара, впитал в себя его симпатии к религиозному течению шиитов[27], а большую часть их составляли персы. Сам Яхья, отец Джафара, облек доверием аль-Фадля Ибн Сахля, приказав ему служить аль-Мамуну, и аль-Фадль, язычник-огнепоклонник, ради этого даже принял ислам — так сильна была в нем жажда споспешествовать победе персов. Аль-Мамун высоко ценил своего визиря и всецело полагался на него.

И вот, когда ар-Рашид, будучи смертельно больным, собрался в поход, наказав аль-Мамуну оставаться в Багдаде, аль-Фадль встревожился. Поэтому он поспешил к аль-Мамуну и высказал опасение, как бы с халифом не произошло в дороге несчастья. Ведь тогда в наследство аль-Мамуну достанется один Хорасан, а Мухаммед аль-Амин будет старшим. Самое малое, что он сделает — это лишит брата власти, — он ведь сын Зубейды, и дядья его из рода Хашимидов[28]. От Зубейды же можно всего ожидать, поэтому аль-Мамуну следует упросить эмира верующих взять его с собою в поход.

Аль-Мамун обратился с такой просьбой к отцу. Тот вначале воспротивился, но потом согласился. С аль-Мамуном отправились в поход его визирь аль-Фадль Ибн Сахль и брат последнего — аль-Хасан.

Во дворце осталась часть домочадцев, а также слуги и невольники, смотреть за которыми аль-Мамун назначил доверенного человека; тот должен был управлять дворцовым хозяйством, следить за расходами.

Фасад дворца, выходящий на реку, украшали широкие красивые окна и террасы; внутреннее убранство покоев было великолепно: повсюду были разостланы златотканые ковры, на них лежали парчовые подушки, вывезенные из далеких краев; на дверях висели занавеси из дорогих тканей. Сокровищницы полнились разными диковинными вещами, а слуг, невольников и евнухов было столько, сколько подобало иметь в таком дворце, — великое множество их считалось в те времена неотъемлемой принадлежностью любого богатого дома.

Со стороны Тигра к дворцу примыкала высокая, выложенная мрамором, пристань. Гости, прибывшие во дворец по реке, поднимались по широким ступеням, с двух сторон огражденным массивной мраморной балюстрадой с затейливым персидским орнаментом, — при взгляде на нее невольно возникала мысль, что прежде она украшала один из дворцов персидских шахов[29]. Пристань простиралась от берега до самой стены, защищавшей западный вход во дворец, через который попадали в просторную залу, устланную коврами; вдоль стен залы стояли скамьи, предназначенные для того, чтобы обитатели дворца могли, сидя на них, любоваться Тигром и скользящими по нему вверх и вниз лодками.