Аль-Амин и аль-Мамун

В то время как Бехзад находился на вершине холма, Тахир Ибн аль-Хусейн выступил на коне из рядов своего войска и приблизился к воинам Ибн Махана, выставив наперевес свое копье. К острию копья был прикреплен большой кусок пергамента, по виду которого можно было догадаться, что это текст присяги на верность аль-Мамуну. Тахир остановился перед рядами противника и призвал Ибн Махана не поднимать оружия, пока он будет вести переговоры, на что тот согласился. Тогда Тахир поднял вверх копье с прикрепленным к нему пергаментом и обратился к Ибн Махану:

— Неужели ты не боишься суда всевышнего? Не есть ли это текст клятвы, которую ты давал самолично? Берегись страшного суда, ибо уже разверзлись врата твоей могилы!

После такого оскорбления Ибн Махан побелел от злости и велел своим воинам схватить обидчика, но тот успел ускользнуть от преследователей. На таком большом расстоянии Бехзад не мог расслышать слов Тахира, но прекрасно понял их смысл. И вот оба войска ринулись в бой. Правое крыло Ибн Махана сразу же начало теснить хорасанцев, и воины Тахира постыдно обратились в бегство. С таким же натиском обрушилось на хорасанцев левое крыло Ибн Махана и пробило брешь в их обороне. Ужас охватил Бехзада, нервы его напряглись, он был готов вонзить шпоры в своего скакуна и ворваться в самую гущу схватки, чтобы помочь Тахиру. Но он нашел в себе силы сдержаться и ринулся туда, где сейчас его вмешательство было более необходимо: он бросился на своем коне наперерез бегущим с призывом вернуться в строй. Он обратился к хорасанским воинам с речью, полной воодушевления и задора. В ней он клеймил их позором за трусость, старался принизить в их глазах Ибн Махана и его рать. Пламенная речь Бехзада глубоко запала в сердца воинов, и они вновь обрели решимость и уверенность в своих силах. Тахир, со своей стороны, тоже старался пробудить боевой дух в своих отрядах, вселить в них мужество и стойкость. Завязался жестокий бой. Воины Тахира нанесли тяжелый удар в самый центр и начали теснить противника. Правое крыло багдадцев стало отступать шаг за шагом, и наконец их строй рассыпался. В это время правый и левый фланги Тахира с помощью Бехзада выстроились в боевом порядке и двинулись на подмогу. В сердце Тахира укрепилась воля к победе, и войско преобразилось, словно бесстрашие Бехзада передалось всем воинам. Полки Ибн Махана дрогнули и начали отступать. При виде бегущего войска Ибн Махана охватила паника — он испугался полного разгрома. Из последних сил полководец пытался остановить своих воинов, призывая их сражаться, суля им деньги и понося бранными словами Тахира и его войско. Теперь Бехзад понял, что настал его час и что не будет окончательно сломлено сопротивление врага, пока не будет убит главный полководец. Как молния, сжимая в руке кинжал и не обращая внимания на обильный дождь свистящих стрел и летящих копий, ринулся Бехзад в толпу врагов и, приблизившись к Ибн Махану, прокричал:

— Эй, фарис[64], повернись ко мне лицом и не говори потом, что на тебя напали сзади!

Ибн Махан повернулся к Бехзаду, но не узнал его, потому что нижняя часть лица юноши была скрыта покрывалом. Ибн Махан выхватил меч, замахнулся и ударил, но Бехзад успел уклониться от удара. В руках его мелькнул кинжал, поразивший врага прямо в грудь; Ибн Махан замертво свалился на землю. Охваченный радостью победы, Бехзад быстро покинул поле брани, и больше никто его не видел, а по рядам воинов пронесся слух, что Ибн Махана пронзила стрела из лука. Кто-то из людей Тахира отрубил голову мертвецу и принес ее своему полководцу. Затем у трупа связали руки и ноги, как это делают с животными, и, продев под ними шест, принесли тело к Тахиру, который приказал бросить его в колодец, а бывших при нем слуг отпустить на свободу во славу господа бога. Сражение завершилось полной победой войска Тахира, и воины его преследовали остатки войска аль-Амина на протяжении двух фарсангов. Двенадцать раз они наталкивались на сопротивление и всякий раз обращали врага в бегство. До поздней ночи рубились воины Тахира с неприятелем, брали пленных и богатую добычу. Под конец Тахир крикнул оставшимся в живых:

— Обещаю сохранить жизнь тем, кто бросит оружие!

Тогда вражеские воины кинули оружие наземь и сошли с коней. Тахир вернулся в Рей и отправил аль-Мамуну и аль-Фадлю Ибн Сахлю следующее послание:

«Во имя господа милостивого и милосердного! Докладываю эмиру верующих, что голова Али Ибн Исы Ибн Махана в моих руках, его печать на моем пальце, а его войско послушно моим приказаниям. Да пребудет с вами мир!»

Спустя три дня гонец прибыл с этим посланием в Мерв, покрыв расстояние в двести пятьдесят фарсангов. «Мастер обоих искусств» вошел с письмом к аль-Мамуну и поздравил его с победой, потом впустили приближенных, и они наперебой начали приветствовать нового халифа. Спустя еще два дня в Мерв была доставлена голова Ибн Махана, которую выставили на площади для всеобщего обозрения.

Глава 61. Приезд Зубейды