Аль-Баррак

Высохло озеро Савской царицы,
Захлебнулся Ефрат – и в простор…
Помни – нельзя укрыться,
Если лучится укор.

Так не укрылся Ирод,
Волхвы не пришли к нему –
Помни, – отжившему миру
Не избегнуть ответных мук.

Долго будут еще над отцами
Сыпаться слез газыри,
Пока все не проникнут сердцами
В апельсиновый сад зари.

Пока все не умчатся за грани,
За нельзя на крылатом коне, –
Будет веков умиранье,
Быть Аль-Хотаме в огне.

Будут еще потопы,
Ковчег и все новый Ной.
На бессильный погибели ропот
Пришел уже Третий, иной.

Был Назаретский Плотник,
Погонщик верблюдов был,
Еще один Черный Работник
Не поверил, – и молотом взвыл.

Ослята словами запели,
Овны поклонами в зем –
Прозрели,
Прозрели,
Прозрели,
Два глаза его, – две газели
Из колодца любви Зем-Зем.

7.

Сквозь мудрость сосцов Галимы
Вскормленный ее молоком,
В никуда я проник незримо
Из база кизечным дымком.

Москва 1918–1920

Аль-Кадр

Поэма прозрения

Отцу моему

Борису Карповичу Кусикову.

Мы ниспослали Коран в ночь Аль-Кадр.

О, если б знал ты, как ночь эта светится.

Ночь Аль-Кадр лучше тысячи месяцев.

В эту ночь ангелы на землю сходят по

Нашему повелению.

Мир до зари и не бродят тени.

Коран. Сура 97.

1

У меня на Кубани есть любимый пень
С кольцами лет на сморщенной лысине.
Время-мох наклонило к нему плетень:
На плетне турий череп,
А в черепе истина.
Есть потеря у всех,
И у пня есть потеря:
Снится ль хруст ему в пальцах веток,
Иль как лист,
Каждый лист.
Умывал он в росе
Вспоминает теперь безответно?…

Знает пень шепелявую радость в лесу.

Так в глубокую тайну корнями засев,
Молча, молча он думу супит.

2

Чвик-чивикнет рассвет на плетне воробьем,
Каркнет вечер на черепе вороном,
Пень и я,
Мы вдвоем,
Будто думу одну затая,
Ловим каждой звезды оторванность.

3

Есть в ушедшем немая скорбь,
Глаз оплывших, стеклянных глаз. –
И тропа предо мною вскорь,
Так в далеко дорогой легла.

Мне ль не ведом излом потерь? –
Конь по мне ржот один в базу.
Но ведь хлесткий Октябрь теперь
Звоном зорь мне сморгнул слезу.

Но ведь вздыбил и ты, мой конь,
Свою буйную радость копыт.
Что ж под черепом пень тайком
Молча щурит лучей снопы?

4

Старец,
Пень мои,
Скамейка детства,
Это ты,
Это ты меня вынянчил.
На твоих обрубленных плечах,
Вынашивая бред свой,
Я учился у тебя молчать.
Но молчу не как ты,'
А иначе.

Так молчит отзвук тарн
Перед песней.

5