Аль Капоне: Порядок вне закона

Для Капоне такой режим был пыткой: он привык проводить ночи в кутежах и вставать не раньше полудня, а тут — ранний подъём, скудная однообразная еда без овощей и без вина, причём на каждый приём пищи отводится всего 15 минут, тогда как его обычные застолья с семьёй или друзьями длились часами — с разговорами, шутками, смехом! Уже 26 июля Аль обратился с просьбой к дирижёру тюремного оркестра с просьбой принять его в ансамбль, обещая быстро научиться играть на контрабасе, — всё веселее, чем работа в сапожной мастерской, где особо не пообщаешься, а на прогулках можно нарваться на грубость. Аля часто задирали, он мог не стерпеть[63] — а наказание за драку сводило на нет все усилия (за 40 дней непрерывного хорошего поведения срок отсидки сокращали на десять дней). Кроме того, после каждого нелепого слуха устраивали проверки, приводившие к ужесточению режима. Так, когда в газетах написали, что Аль прячет деньги в рукоятках теннисных ракеток, ракетки у него отобрали, лишив возможности упражняться во время прогулок. Что касается денег, то Капоне, как все, получал на расходы десять долларов в месяц; он делился этой суммой с товарищами — тем приходилось помогать семьям.

Кстати, Мэй, совершенно беспомощная в финансовых делах и умевшая только тратить деньги, теперь пребывала в растерянности. Она не возражала против того, что Тереза проводила зиму в Майами и брала на себя ведение хозяйства, а братья Аля приезжали к ней жить, когда захотят. Если нужно было решить с Алем какой-то деловой вопрос, она отправлялась к нему в Атланту вместе с Мафальдой — «Алем в юбке»; позже временным главой семьи станет вышедший из тюрьмы Ральф.

Поблажек Капоне не делали даже в мелочах. Мэй прислала ему пять фотографий, на которых были она и Сонни; заключённым разрешалось иметь при себе только одну. 22 июня 1932 года Аль обратился к заместителю коменданта с просьбой позволить ему сохранить все пять, а в случае отказа — оставить одну, а четыре уничтожить самому, в присутствии коменданта, чтобы они не пропали при обратной пересылке или не попали в руки журналистов. Комендант изъял четыре фото. Когда Тереза впервые ехала к нему на свидание, она захватила с собой увесистый противень со своей стряпнёй, но еду от посетителей не принимали, и ей пришлось увезти всё обратно.

Надо сказать, что тюрьму Атланты после прибытия «врага государства» завалили письмами. Капоне писали не только родные, но и совсем незнакомые люди: просили автограф, фотографию на память, а то и крупные суммы денег, причём в последнем случае авторы писем либо пытались разжалобить его рассказами о своих умирающих родственниках, либо угрожали расправой над ним и его семьёй. Кроме того, коменданта осаждали репортёры и кинозвёзды с просьбами о свидании с заключённым номер 40886; обычно им отказывали. Прошёл слух, что Аль пишет книгу, — и сразу же образовалась очередь из издателей, желавших приобрести права на неё. Президент Герберт Гувер написал коменданту, рекомендуя удовлетворить просьбу «различных членов конгресса и других лиц», желающих видеть Аля Капоне: он вёл предвыборную кампанию и хотел использовать тюремное заключение «Лица со шрамом» как козырь в политической борьбе.

У Гувера ничего не вышло — Франклин Д. Рузвельт, выдвинутый кандидатом в президенты от демократов только с четвёртой попытки, сумел сплотить партию вокруг себя, умело использовал неудачи гуверовской администрации и победил с большим отрывом, пообещав американскому народу взять «Новый курс». Как и предсказывал Аль Капоне.

Тогда же, в ноябре 1932 года, мэр Чикаго Антон Чермак создал особый «антигангстерский» отряд, чтобы вытравить всех гангстеров из города. На носу Всемирная ярмарка «Век прогресса»! Прежде мэр не слишком усердно боролся с игорным бизнесом, приносившим теперь основной доход «капонитам»; да и Фрэнк Нитти, недавно вышедший из тюрьмы, придерживался совсем иного стиля руководства, чем Аль «Лицо со шрамом»: старался не быть на виду, держался в тени. К букмекерским конторам, лотерее, популярной в основном в негритянских кварталах, игровым столам и автоматам во всех придорожных гостиницах добавилось новое развлечение — петушиные бои; чтобы раззадорить людей, делавших ставки, их поили пивом, а девушки с Гавайских островов развлекали их танцем «хула». Но поздней осенью Фрэнки Поуп, управлявший этими заведениями, был арестован. 19 декабря особый отряд мэра вломился к Нитти; когда тот попытался уничтожить улики, его подстрелили.