Аль Капоне: Порядок вне закона

«Великий Капоне» тоже не сидел сложа руки, потому что осложнить ему жизнь грозилась не нью-йоркская или даже чикагская полиция, а мафия. Возможно, в присутствии журналистов его глаза и наполнялись слезами, когда он говорил, что опасается за безопасность своей семьи (Аль, как мы знаем, был прекрасным актёром; впрочем, в данном случае он был вполне искренен). Но от его знаменитого взгляда, отработанного ещё в юности, у людей по-прежнему стыла кровь. Как выразился один современ ник, Аль мог сказать «пожалуйста» так, что становилось страшно.

Доминик Айелло, брат Джо, не внял предупреждениям, вернулся в Чикаго — и был застрелен 20 июля. Три дня спустя нашли продырявленный пулями труп одного из бойцов Айелло. Зная по опыту, что теперь следует ждать ответ, Аль Капоне 30 июля 1928 года сменил резиденцию[37], перебравшись в отель «Лексингтон» на Южной Мичиган-авеню, дом 2135.

Десятиэтажное здание из кирпича и терракоты было построено по проекту Клинтона Уоррена, архитектора отеля «Метрополь» и трёх других больших чикагских гостиниц, в 1892 году для гостей Всемирной Колумбовой выставки. Тогдашний президент США Бенджамин Гаррисон произнёс речь с балкона этого отеля, а Калвин Кулидж, президент США в 1923—1929 годах, в своё время провёл в нём медовый месяц. Но к моменту заселения Капоне некогда роскошный отель подрастерял былое величие и требовал ремонта.

Два нижних этажа были нежилыми, поэтому третий этаж считался первым. Капоне со свитой поселился на втором (ему хотелось забраться повыше, но верхние этажи тогда были заняты). Свой «офис» он устроил в угловом номере 230. С одной стороны к нему примыкала спальня босса, следующей была комната Макгёрна. По другую сторону от офиса были комнаты охраны, Фрэнки Рио и рядовых гангстеров.

Холл «Лексингтона» выглядел мрачновато: старомодная мебель, потускневший пол, облупившиеся стены. В креслах сидели мужчины в пиджаках, топорщившихся от пистолетов под мышкой, и делали вид, будто читают газеты, но на самом деле осматривали всех входящих и проходящих мимо. За стойкой скучали портье и кассир; возле правой стены был сигарный киоск; на 22-ю улицу выходили витрины гостиничных магазинов. Слева — старый лифт, поднимавшийся рывками. Выйдя из него на втором этаже, посетитель попадал в длинный узкий коридор, в конце которого и находился номер 230. На двери — звонок, который нужно было крутить. Услышав пронзительную трель, дежурный телохранитель приоткрывал дверь на длину цепочки. Если гостю разрешали войти, он попадал в полутёмную прихожую, в которую выходили четыре двери. Слева располагалась ванная, прямо — угловая комната с окнами от пола до потолка, откуда открывался панорамный вид на Мичиган-стрит и 22-ю улицу; перед окном стоял массивный стол из каштана. Журналист Гарри Сирил Рид, редактор из газеты «Чикаго америкэн», добился встречи с Алем Капоне через Дэниела Серрителлу. «Капоне повернулся ко мне. Его глаза смеялись, но теплота из них ушла. “Интервью для газеты? — спросил он. Помолчал какое-то время, а потом широко улыбнулся. — Серрителла говорит, что ты стопроцентный. Да, кстати, мне нравятся комиксы про моряка Папая в вашей газете. Что ты хочешь знать?”» Впечатления от встречи Рид описал в заметках «Капоне, каким я его знал». Эта рукопись не была опубликована; отрывок из неё приводит «капоневед» Марио Гомес на своём сайте: