Аль-Лат

Мерить надо было за трепещущей на ветру занавеской, стоя босиком на листе картона. Прямо напротив устроилась компания местных ребят в черных нейлоновых рубашках, заправленных в узкие кримпленовые брюки. Они живописно расселись в два ряда: передний ряд — на корточках, задний — на трубах дорожного ограждения. Синхронно крутя на пальцах цепочки и ключи от несуществующих автомобилей, парни замерли в ожидании бесплатного зрелища. Алла остановилась в нерешительности.

— Ничего не бойся, — подтолкнула ее Жанна, — я с тобой. Буду занавеску держать.

Пришлось подчиниться.

Выбранная Жанной модель удивила ее своей миниатюрностью. В школе у нее уже был раздельный купальник, но трусы там были трусами, а лифчик — лифчиком. Это же были какие-то треугольные лоскутки, соединенные веревочками. С верхом удалось быстро разобраться, а вот ощущение от надетых трусов испугало. Ей показалось, что она стоит на картонке голая, и даже стало немного зябко, несмотря на жару.

— Ой! Тут попы нет…

— Зато у тебя попа есть. И классная. Хорошо, что от твоего шерстяного чехла загар еще не проступил, а то была бы сейчас как флаг Польши.

— Но тут даже зеркала нет…

— А я зачем? Все отлично, только вот это безобразие надо сбрить, — Жанна двумя пальцами подергала курчавые волоски, вылезающие из под узкого лоскутка трусов.

В это время порыв ветра все-таки отбросил занавеску в сторону. Замершие в ожидании юноши в черных рубашках одобрительно зацокали языками и даже восхищенно подняли вверх указательные пальцы с ключами.

Результат визита на рынок был сокрушительным для Аллиного бюджета:

Красный «стыдный» купальник из лоскутков — 11 рублей

Полотенце (все-таки без пальмы, а просто голубое с надписью «Pizunda») — 4 рубля

Солнечные очки на пол-лица в красной оправе в тон к купальнику — 3 рубля

От прилавка с пластиковыми тапочками она убежала с протяжным криком: «Не-е-е-т! Босиком похожу!», чем сберегла себе восемь рублей. В автобусе на обратном пути лихорадочно подбивала баланс: «На обратный билет — 42 рубля, за такси „гоп-стоп магазин“ — 4 рубля, купальник — 11, полотенце — 4, очки (будь они неладны — сползают с носа) — 3. На жизнь осталось16 рублей, а отпуск только начался…»

В номере зеркала в полный рост тоже не было. Чтобы оценить обнову, пришлось залезть на стул в ванной комнате — маленькое зеркало над раковиной явно вешал рабочий баскетбольного роста. Вид голой попы с вертикальной красной веревочкой посередине привел ее в замешательство. То есть, она, конечно до этого видела себя в зеркале обнаженной, но красные лоскутки, едва прикрывающие ее грудь и лоно, придавали почти голому телу удивительно порочный вид. «Хорошо, что мама не видит», — только и подумала она.

— Хватит любоваться, — напугала ее вошедшая в ванную Жанна. — Приводи себя в порядок — и на пляж. До ужина еще пару часов поваляемся.

— Да-да, я сейчас причешусь, — заторопилась Алла и стала слезать со стула.

— Ага, — усмехнулась Жанна, — и здесь причесать не забудь.

— Где?

— В… Караганде. У тебя волосы из трусов лезут. Это, конечно, сексуально, но для пляжа в Гаграх — перебор. На — держи, — она протянула Алле пластиковый бритвенный станок.

Оставшись наедине, Алла долго вертела бритву в руках, не зная, как подступиться к себе со столь неожиданной стороны.

— Жанна, — наконец крикнула она, — а ножниц у тебя нет?

— Первый раз, что ли? — Жанна снова появилась на пороге ванной.

Алла растерянно кивнула.

— Ладно — залезай под душ.

После этого последовали короткие команды, как в армии:

— Намылься… ногу на край поставь… не дергайся… кожу натяни… повернись и нагнись… Ну, все — теперь сама. Я — собираться.

Жанна вышла. Воровато оглядываясь на дверь, Алла снова взгромоздилась на стул и посмотрела в зеркало. Такой себя она еще не видела — воспоминания детства не в счет. Потрогав воспаленную кожу, она удивилась необычному ощущению свежести и свободы. Удовлетворенно хмыкнув, стала одеваться.

Идти на пляж прямо в новом купальнике все же не решилась — натянула сверху сарафан.

* * *

Вызов к начальнику училища застал Шакиба врасплох — переодевшись в «гражданку», он собирался успеть на троллейбус до Симферополя. День выдался жаркий и хотелось пройти не торопясь километр до остановки на алуштинской трассе. Палестинцы в училище были, пожалуй, единственными, кому разрешались увольнительные по воскресеньям. Остальные курсанты покидали территорию части только в составе организованных экскурсий. Посмотрел на большие электрические часы на стене казармы — до отправления пятнадцать минут, следующий рейс — через час. Теперь можно не торопиться. Подумав, снова натянул «х/б» — форму, которую выдавали курсантам-палестинцам. Остальные иностранцы ходили в обмундировании своих стран. К начальнику не каждый день вызывают, так что лучше выглядеть так, как надлежит будущему офицеру.

В приемной пришлось подождать минут двадцать. Секретарь Анна Семеновна, внушительных размеров дама, которой боялись все преподаватели и курсанты, коротко бросила:

— Сиди. Вызовут.