Ала ад-Дин и повелитель джиннов

– Значит, ты! – Султан упер пылающий гневом взгляд в побледневшего еще больше стражника. – Ты, о злобная собака, осмелился сотворить с нашим халатом подобное! Как, как ты решился на такое, мы тебя спрашиваем?

– О повелитель! – Ноги стражника подкосились, и он растянулся на халате, который случайно подмял под себя. – Это не я, клянусь Аллахом! Он упал… сам… вместе с… с вашей до… дочерью. И чуть-чуть запы… пылился, – пролепетал насмерть перепуганный Карим.

– Что-о?! Ты еще запираться и непочтительно мять мой халат?

– Я все вы… вытряхну, выколочу, вычищу. – Карим, сглотнув, принялся дубасить что есть мочи халат повелителя. – Вот смотрите, он уже как новый!

От усердия Карима поднялись клубы пыли.

– А-апчхи! – сказал султан и утер нос. – Ах ты, разбойник, как ты смеешь колотить наш дорогой халат?!

– Нет-нет, что вы, о всеми… милостивейший су… султан – Язык у Карима уже изрядно заплетался. – Я его чищу. Вот, извольте взглянуть. – Стражник неловко наступил коленом на халат, потянул за рукав и…

Тр-рах!

Сердце у султана екнуло, и он начал хватать ртом воздух, держась рукой за грудь. В зале повисла гробовая тишина. Притихли все: визири, советники, прихлебатели, слуги стали еще молчаливее, а мухи застыли там, где сидели, боясь шевельнуть крыльями и лапками. Карим же озадаченно взирал на оторванный рукав, покачивающийся в его руке, и все пытался сообразить, как могла случиться подобная неприятность.

Немая сцена продолжалась недолго. Султан довольно быстро пришел в себя, прикрыл глаза ладонью, чтобы не видеть изувеченный халат и произнес слабым голосом:

– Палача… Позовите палача. Ох, нам плохо!

– Палача? – удивился Карим, оглядываясь вокруг и явно не понимая, что происходит. По его простоватому лицу блуждала слабая недоуменная улыбка. – Зачем палача? Может, лекаря?

– Да-да, конечно же, лекаря, – согласно качнул головой султан, и Карим расцвел: надо же, как удачно все обернулось – угодил самому повелителю. – А проклятому истязателю халатов – палача, – добавил султан и отвернулся. – Уберите его!

– Ай! – только и успел вскрикнуть Карим, как двое здоровенных стражников из личной охраны повелителя схватили Карима за ноги и поволокли к выходу из залы.

– И это тоже уберите, – указал султан дрожащим пальцем на остатки халата. – Мы не можем на такое смотреть, у нас слабое сердце.

Халат мгновенно исчез, словно по мановению руки, и султан с глубоким облегчением отнял ладонь от глаз.

– Ну вот, другое дело! – заулыбался он. – А ты, дочь наша, немедленно ступай к себе, вымойся и прими подобающий вид! Мы придем проверить, – пригрозил султан. – Да, и не вздумай снова сбежать!

Будур только фыркнула, развернулась, взмахнув косами и отцовскими штанами, и гордо удалилась в свои покои в окружении охающих и ахающих рабынь.

Ала ад-Дин с колдуном, выйдя из городских ворот, прибавили шагу и направились прочь от города. Уже порядком умаявшийся от долгой ходьбы, Максим едва поспевал за ними следом. Еще бы – битых полдня на ногах, тем более с непривычки! Но торопиться, впрочем, особо было некуда. Плоская, чуть холмистая равнина стелилась перед ним во всю ширь, и деться двоим путникам на ней просто некуда – они, словно две вишенки на медовой слоеной лепешке… Тьфу-ты, ну при чем здесь лепешка и тем более вишенки! А все желудочно-озабоченный Ахмед! Хотя перекусить, конечно, не помешало бы. И куда только он запропастился?

Максим обернулся назад, прикрыв ладонью глаза от жгучих лучей полуденного солнца. Высокая городская стена за полчаса ходьбы уже успела превратиться в невысокую изгородь с игрушечными воротцами, однако Ахмеда видно не было.

«Дернул же меня черт послать этого дурня за водой», – про себя ворчливо заметил Максим и заковылял дальше по раскаленной земле, спотыкаясь о неровности и вдыхая душный, обжигающий легкие воздух.

Колдун с мальчишкой за то время, что Максим потратил на выглядывание Ахмеда, уже порядком отдалились от него, и теперь едва угадывались в клубящемся над иссушенной землей мареве. Пришлось поднажать, чтобы не потерять их из виду. Бредя по раскаленной равнине, Максим все пытался сообразить: ладно Ала ад-Дин, но откуда столько энергии в тщедушном старикашке? Ведь без году двести лет, а шпарит по жаре, словно молодая серна на случку, и даже не споткнется!

«А может, ну их к чертям собачьим? Кто знает, куда их понесла нелегкая. Возможно, колдун потащил мальчишку в свои развалины помочь перетащить уцелевшее барахло, а может, еще по какой надобности. Впрочем, что там могло уцелеть после такого взрыва? Шарахнуло-то – мама не горюй!» – Максим попытался сплюнуть, но из этого ничего не вышло – во рту было сухо, будто в давно пересохшем колодце. Он остановился. Голова кружилась от жары, того и гляди из ушей пар повалит.

– Эй, шеф! Эгей!!! – донеслось откуда-то справа. – Шеф!

– Ну наконец-то! – зло скрипнул зубами Максим, оборачиваясь на голос. Счастливый Ахмед скачками приближался невесть откуда. В руках он тащил две тыквы с водой и полный узелок. – Отвечай, нехороший человек: где ты пропадал столько времени?