Ала ад-Дин и повелитель джиннов

Абаназар подтянул упорно сползающую набедренную повязку и с гордым видом удалился на приличное расстояние, шлепая чуть большеватыми чувяками и шепча проклятия в адрес ифритов, Ала ад-Дина и двух вертких проходимцев, раздевших его, лишивших родного прибежища и надсмеявшихся над ним – дважды. Ну, он им еще покажет, как измываться над великим колдуном! Обязательно покажет!.. – Стойте! – спохватился вдруг колдун, резко выбросив руку в сторону пещеры в просящем жесте. – Я забыл сказать, чтоб вы передали…

– Цыц, смертный! – погрозил саблей левый ифрит.

– Вот так всегда, – проворчал Абаназар и опустился на крупный валун, от безысходности повесив ручки и голову. – Не везет так не везет.

– Дочь наша, Будур! – Султан походкой рыси, готовящейся к нападению, вплыл в покои принцессы через поспешно распахнутые слугами двери. – Мы уже не сердимся на тебя.

– Зато я сержусь на вас, отец, – отозвалась принцесса, скидывая с колен персидского кота.

Кот недовольно повел усами, вздыбил шерсть на загривке, вскинул хвост трубой и забрался под широкое ложе принцессы. Сердился ли он на султана, как и его хозяйка – непонятно, но что от того ждать ничего хорошего не приходилось, кот знал определенно.

– Да за что же, дочь наша? – всплеснул руками султан.

– Вы опять закрыли воду в фонтане, о мои несчастные золотые рыбки.

– Ах, это! – махнул пухлой ручкой султан и растянул рот в снисходительной улыбке. – Какие, право, пустяки. Эй, кто там? Живо пустите воду в фонтан.

Не прошло и минуты, как внутри фонтана что-то забулькало, заклокотало, словно кто-то усиленно прочищал горло, и ввысь ударили тугие струи воды. Достигнув своей наивысшей точки, струи надломились и рассыпались тысячами хрустальных искрящихся осколков. Рыбки весело закружились в застоялой воде, ловя ртами пузыри.

– Что-нибудь еще, дочь наша? – добродушно поинтересовался султан.

– Да, отец. Я хочу замуж.

– Достойное желание, – удовлетворенно покачал головой султан. – Так мы же для того и прибыли к тебе, и рады сообщить, что нашли тебе достойного жениха.

– Что?! – принцесса вскочила с постели, сверкнув глазами. – Вы опять? Опять, да? Мало вам кривого-косого, так вы вновь собрались выдать меня замуж за какого-нибудь новоявленного урода?

– Ну почему же сразу урода? – примирительно начал султан. – И вовсе он не урод. И не новый, а старый.

– Как – старый? Опять? – широко распахнула глаза Будур. – Да вы что, отец!

– Нет-нет, мы хотели сказать, он тебе хорошо знаком, к тому же молод и знатен. Его имя…

– Нет! Ничего не хочу слышать! – Будур зажала уши ладонями и сильно зажмурила глаза. – Я выйду замуж только за Ала ад-Дина.

– Ох, нам дурно. – Султан покачнулся на месте, прикрыв глаза ладонью. – Нам совсем дурно, слышишь? Ты смерти нашей хочешь, да?

– Нет! Я хочу замуж за Ала ад-Дина.

– Ага! Значит, ты все-таки слышишь, – обрадовался султан. – Так вот, ни за какого нищего оборванца ты замуж не выйдешь – это тебе говорим мы – твой отец! Ты слышишь?

– Нет.

– Что – нет?

– Не слышу. И слышать не хочу.

– Ну знаешь!.. – Султан сжал кулаки. Драгоценные камни на его перстнях сверкнули в лучах заходящего солнца кровавым отблеском. – С тобой нельзя по-хорошему, дочь наша.

– Можно. Выдайте меня за Ала ад-Дина, и всем будет хорошо.

– Ни-ког-да! – отрезал султан, случайно наотмашь заехав кулаком по дорогой китайской вазе, и та разлетелась тысячью мельчайших осколков тончайшего фарфора. – Ай-яй, – опечаленно покачал головой султан, – смотри, что ты натворила, негодная девчонка.

– Разве я ее разбила? – Принцесса распахнула глаза и уставилась на отца. – Это ведь вы, отец, кулаками машете, а не я.

– Ну хватит. – Султан прикрыл глаза и расслабленно опустил плечи, стараясь подавить в себе все нарастающий гнев. – Ты выйдешь замуж за Нури аль Рашида, сына нашего главного визиря. Взгляни на него – горный орел, а не мужчина! – указал себе за спину султан.

Стоявший позади султана главный визирь смиренно, словно китайский болванчик, качал головой в знак согласия. Справа от него «орел» задумчиво ковырял в носу и вожделенно пускал слюни. Мысль о женитьбе на принцессе всецело завладела разумом Нури, но чувствительный тычок локтем в бок от отца привел его на время в чувство – палец пришлось вынуть, а слюни утереть рукавом.

– Что-о?! – задохнулась от ярости Будур. – За этого слюнявого, напыщенного осла?

– Ты, верно, хотела сказать, орла, – поправил султан.

– Осла, именно осла, отец.

– Не перечь нам! – взорвался султан, тряся пальцем.

– А вы не кричите на меня!

– Это ты кричишь! – Лицо султана начала багроветь.

– Я не кричу!

– Кричишь!

– Нет!

– Да!!!

– Ах, так? Вот вам! – Принцесса схватила подушечку и запустила ей в султана.

Султан, считавший недостойным себя увертываться от атласных подушек, пущенных рукой сварливой девчонки, стойко принял удар в лицо. Перья взвились в воздух, и султан сплошь покрылся ими, став похожим на растрепанного упитанного гуся, но своего величественного вида не утерял.