Ала ад-Дин и повелитель джиннов

Колдуну было неудобно сидеть на жестком камне. Все его тело давно затекло, а надвигающийся холод пробирал щуплого Абаназара до самых костей, к тому же ужасно хотелось есть и пить. Пить хотелось больше, но воды, колдун знал точно, нигде поблизости не было.

И тут, как назло, правый из ифритов вынул из-за спины огромную лепешку, политую медом. Аромат еды волнами поплыл вокруг, стелясь по самой земле, и быстро достиг ноздрей Абаназара. Он дернул носом, втянул воздух, и от непередаваемо-пленительно аромата свежеиспеченного хлеба у колдуна закружилась голова, свело челюсти, а в животе гулко заурчало. Между тем ифрит неторопливо, словно издеваясь над голодным колдуном, разломил лепешку надвое и передал одну из половинок товарищу. Тот молча принял ее, и оба взялись кусать и жевать. Жевали они как-то механически, без видимого аппетита, будто нехотя и из одной лишь необходимости, и при этом не переставали пялиться на пускающего слюньки колдуна.

– Эй вы! – не вытерпел Абаназар. – Дайте и мне кусочек, а? Ма-аленький, вот такой. – Колдун показал крошечный зазор меж двух пальцами.

– Нет! – лаконично отозвался левый ифрит и откусил сразу пятую часть лепешки, роняя липкие крошки на свой огромный живот.

– Ну что вам, жалко, что ли? – продолжал просяще гнусавить Абаназар. – Совсем крохотный кусочек.

– Нет! – ответил правый ифрит и откусил сразу половину от оставшегося в его руке куска.

– Я есть хочу, чтоб вас… – ударил кулаком по коленке Абаназар. – Ну, крошку, всего одну крошечку!

– Не положено. – Левый откусил больше половины и принялся смачно чавкать.

– Вот помру я здесь – будете знать! – пригрозил колдун.

– На все воля Аллаха! – последовал ответ правого ифрита, и остатки лепешки исчезли в его огромном губастом рте. Ифрит неторопливо, с гулкими «чпок» облизал пальцы один за другим, утер тыльной стороной ладони губы и довольно погладил пузо.

– Ы-ы-ы! – вскочил Абаназар с насиженного места и потряс над головой кулаками.

Левый ифрит на всякий случай побыстрее запихал в рот остатки сухпайка, и оба приготовились отразить возможное нападение озверевшего от голода колдуна. Но тот вдруг обмяк и опустился обратно на камень – в его памяти еще не стерся недавний кошмар, когда он едва не лишился жизни от острых сабель двух гигантов.

Ифриты расслабились. Правый прислонил оружие к стене, поднял невесть откуда появившийся в его руках невероятных размеров удлиненный кувшин и припал к нему губами. По щекам ифрита потекли бордовые струйки. У Абаназара еще больше закружилась голова, и он, стиснув зубы, отвернулся.

– Ух, хорошо! – сказал ифрит, вдоволь напившись, громоподобно рыгнул и передал кувшин левому ифриту.

И вся история повторилась точь-в-точь сызнова.

– Вы что, специально издеваетесь надо мной, гнусные иблисовы отродья? – не вытерпел Абаназар, вновь вскакивая с камня.

Второй ифрит вопросительно ткнул себя пальцем в грудь, потом показал на товарища и вновь на себя.

– Вы, оба! – выкрикнул Абаназар, сжимая и разжимая кулаки.

– Чего это он? – спросил левый ифрит у правого.

– Не знаю, брат, – ответил правый, пожав могучими плечами, и подхватил саблю. – Ты того, не очень тут, понял?

– Ах вы!..

– Но-но, – погрозил пальцем левый ифрит и кувшин с хлопком исчез из его рук, что для Абаназара оказалось последней каплей.

– А-а-а! – сорвался колдун с места и бросился к ифриту. – Убью, разорву, разметаю! Гады, сволочи, живодеры!

Ни один из ифритов не успел толком ничего сообразить, как колдун в три прыжка оказался на ноге левого и впился в нее зубами.

– Ой-ей-ей! – взвыл ифрит, запрыгав на другой ноге и пытаясь стряхнуть прилипчивого колдуна. Правый продолжал стоять столбом, не зная, что здесь можно предпринять: мечом его не сшибешь – еще ногу брату оттяпаешь, руками не сграбастаешь – слишком уж верток колдун, а заклинанием, так и вовсе брата к шайтану отправить можно. Да и возможно ли вообще сосредоточишься в такой суматохе.

Между тем левый ифрит, вертясь волчком на месте, пытался прихлопнуть колдуна ладонью, но тот скакал по ноге гиганта, будто блоха по шкуре собаки, и то и дело вгрызался остатками зубов в ее плоть.

– Воды, дай мне воды! – вопил Абаназар, отплевываясь от жестких волос и грязи, которой ифрит зарос по самые уши. – Жрать хочу, а-а! Воды! Жрать!

– Да на, на, подавись! – пришел наконец в себя правый ифрит и поспешно отбросил подальше от себя наспех сотворенные им небольшую лепешку и медный кувшин. – Только оставь нас в покое, о проклятый изверг, пожиратель джиннов.

– Еда! – Абаназар соскочил с ноги ифрита и на четвереньках бросился к лепешке.

– Уф-ф. – Левый ифрит без сил прислонился к скале и придирчиво оглядел искусанную и исцарапанную, местами даже кровоточащую ногу. – Совсем озверел, шакал паршивый! Чуть ногу не отгрыз.

– И не говори, брат. Дикий он какой-то, – сказал второй ифрит.

– Да, мы недооценили его.

Как вы понимаете, подобные раны для ифритов – не ахти какое увечье, но то был колдун, и неизвестно еще, что он мог сотворить в приступе неконтролируемой ярости, добравшись до плоти ифрита, а потому необходимо было утроить бдительность.