Ала ад-Дин и повелитель джиннов

Девушки, пыхтя, дотащили вялое тело Нури до купальни и бросили у входа, как им и приказала принцесса. Служанки не понимали, что, собственно, задумала их повелительница, и зачем ей понадобился пьяный, источающий зловония Нури, да еще в купальне, но спросить они не решались.

– Отлично! – похвалила принцесса. – А теперь будем париться.

– О луноликая, – подала голос одна из служанок, набравшись смелости, – вы собираетесь париться при нем? – указала она на растянувшегося на влажном полу Нури.

– Вы же видите: ему ни до чего нет дела. К тому же он мой будущий муж!

– Слушаемся, о госпожа, – поклонились служанки, безропотно подчиняясь принцессе. – А если он изволит проснуться?

– Конечно, изволит, если вы будете спрашивать меня зачем да почему, – сверкнула Будур глазами, и уже никто из служанок не посмел произнести больше ни слова.

Девушки помогли принцессе раздеться, разоблачились сами и, прикрываясь тазиками и мочалками, вошли в купальню, подозрительно и пугливо косясь на лежащего на полу Нури и сторонясь его.

– Ну, чего вы стоите? – спросила принцесса, прячась за своих служанок.

– Прости, о госпожа, но мы не знаем, что нам делать дальше, – пролепетала одна из служанок, пытаясь скрыть свои пышные формы тазиком достаточно скромных размеров.

– Вот бестолковые, – вспыхнула Будур. – Кричать, что же еще!

Служанки долго переваривали услышанное, потом на их лицах отразилось понимание и расцвели лучезарные улыбки.

– Слушаемся, о госпожа, – поклонились они, и тишину ночи разорвал истошный многоголосый женский вопль.

В городе завыли собаки, приблудные коты, делившие территорию, шарахнулись прочь, сонные всполошенные птицы покинули свои гнездовища и закружили над городом. Из домов на улицы высыпал рабочий люд, хватая на бегу все, что попадалось под руки, рабы и слуги попрятались, стража укрылась за щитами, поводя остриями копий, а зевающий от скуки султан опрокинулся с носилок, на которые присел вздремнуть, пока суть да дело. Но никто не спешил к нему на помощь, потому как всем было страшно, аж жуть, ибо никто не мог понять, что, собственно, происходит. Ведь не секрет: ничто так не пугает, как полная неизвестность.

Ифриты не могли поверить своему счастью – проклятый колдун исчез!

– Колдуна нет… нет колдуна… испарился… разорвало… господин наш побрал… – пронесся радостный шепот по толпе ифритов.

– Да правда ли это? – усомнился левый ифрит из охранявших вход в пещеру, почесывая зудящую от царапин ногу.

– Не видишь сам? – отвечали ему новоприбывшие. – Нет его нигде, – и разводили руками.

– Нигде нет… разорвало… побрал…

– М-м, – в сомнении покачал головой правый ифрит. Он боялся поверить в столь желанное избавление. Неужели все закончилось? Но колдун хитер, очень хитер!

– Братья! – воскликнул тот из ифритов, что поднял рубин из пепла. – Колдуна нет! Начальник его разорвал!

– Ура-а начальнику! – вскричали все дружно, кроме тех двоих, что стояли на часах у входа в пещеру. Они-то хорошо знали колдуна и не доверяли ему: а вдруг где-нибудь да и затаился подлый старикашка и только и ждет своего часа, чтобы уничтожить их всех, разом.

– Слушай мою команду! – выкрикнул тот из бравой четверки, что поднял рубин, и воздел камень высоко над головой.

– А почему твою? – возмутился другой.

– Да кто ты такой, чтобы командовать нами? – взмахнул саблей третий.

– Вот именно! – согласился с ними четвертый.

– Разуйте глаза: у меня камень нашего начальника! – вспыхнул в прямом и переносном смыслах первый ифрит.

– И что с того? – подбоченился второй.

– Да-да, и что? – дернул себя за кольцо в носу третий.

– Вот именно! – поддакнул им четвертый из ифритов.

– Братья, да хватит вам уже, – попытался урезонить их правый из тех, что охранял вход в пещеру.

– А ты вообще не лезь, недостойный! – рявкнул второй ифрит. – Не мог сам покончить с зудящим прыщом?

– Точно, не лезь. Сами разберемся! – фыркнул третий. – Слабак!

– Вот именно, – поковырял пальцем в ухе четвертый.

– Как знаете! – только и пожал плечами правый, обиженно опустив уголки губ – в чем он, собственно, провинился? Даже начальник – самый могучий из ифритов, – и тот не устоял перед черным колдовством «прыща».

– Вернемся к делу, братья! – вновь вскинул руку с рубином первый из четверки. – Камень и должность по праву принадлежат мне.

– С чего бы это? – не согласился второй.

– Во-во, ты того, не очень, понял? – погрозил когтем третий.

– Вот именно, – широко зевнул четвертый, помахав лапищей у рта.

– Я его первый поднял! – никак не унимался первый.

– Подумаешь! Да кто угодно мог его поднять, – дернул саблей второй.

– Да-да, кто угодно! – возопил третий, грозя кулаком самозванцу. – И это не дает тебе никакого права претендовать на столь высокий пост.

– Вот именно! – почесал зад четвертый, млея от удовольствия.

– Ах, так? – ощерился первый, пряча на всякий случай камень в набедренную повязку.

– Да, так! – у второго нервно дернулась щека, и он поудобнее перехватил саблю.

– И никак иначе! – добавил третий.

– Вот именно, – кивнул четвертый, наблюдая с разинутым ртом за метанием летучей мыши, что было гораздо интереснее, чем борьба за какой-то камень.