Ала ад-Дин и повелитель джиннов

– Ну, я вам покажу, кто здесь главный!

Первый отбросил саблю, с голыми руками кинулся на второго и принялся его мутузить.

Второй, не ожидавший столь подлого нападения, ошеломленно закрывался руками, даже не помышляя о сопротивлении, и тогда третий поспешил ему на выручку, превращаясь в огненный смерч.

– Вот именно, – привычно заключил четвертый. Отойдя в сторонку, он уселся на крупный валун, закинул ногу на ногу и, покачивая ей, стал наблюдать за битвой титанов.

Первый и второй тоже обратились в жгучее пламя, и теперь уже три огненных протуберанца, пышущих нестерпимым жаром, кидались друг на друга, завивались в спирали, взметывались к звездам, опаляли друг друга, бросаясь сгустками огня. Скалы дрожали от рева пламени, земля дымилась, камни плавились, но трем ифритам не было ни до чего дела. Они самозабвенно пытались доказать свое преимущество.

И вдруг из неистово бушующего пламени к ногам правого ифрита, того, что охранял вход в пещеру, выкатился рубин. Ифрит поднял кмень, повертел в руке, любуясь игрой света на его гранях, и крикнул:

– Эй, послушайте! – протянул он камень в сторону сражавшихся.

Но троим ифритам было вовсе не до него.

– Уйди! – проревел один из сгустков огня.

– Отстань! – ответил другой.

– Не лезь! – грозно предупредил третий.

– Вот именно, – поддакнул сидящий на камне ифрит по привычке, играя кольцом в носу.

– Как знаете, братья, – буркнул себе под нос правый ифрит, разглядывая камень. Потом почесал ногу об ногу и решил примерить камень к своему лбу, просто так – ведь интересно же, согласитесь!

Земля дрогнула под его ногами и пошла трещинами.

Три огненных факела мгновенно замерли там, где стояли, вновь обратившись в грозных ифритов, побитых, в кровоподтеках и синяках. И еще с растерянными физиономиями – неясно, за что бились. Они взирали на ярко сверкающий во лбу правого ифрита рубин, который тот силился оторвать от своего лба, но сделать это ему никак не удавалось.

– Что ты натворил, идиот?! – вскричал первый, схватившись за голову.

– Я не специально, честное слово! – захныкал правый, озаряя светом рубина площадку у пещеры и близлежащие скалы. – Оно само получилось.

На помощь правому ифриту пришел левый и вцепился в камень обеими лапищами, упираясь ногой в колено собрата.

– Я сейчас, не переживайте. Я его выдерну, – пролепетал он, воспламеняясь от натуги, но рубин не поддавался.

– Дурак безмозглый! – возмутился второй ифрит.

– Блин, нафиг! – только и выдавил третий, у которого уже не осталось слов.

– Вот именно, – почесался четвертый, вновь зевнув. Ему-то уж точно не было до всего этого никакого дела.

– Не выдирается, – приуныл левый ифрит, отступая, и развел руками.

– Как… не выдирается? – сглотнул первый.

– А вот так: не выдирается, и все тут! – клацнул зубами левый.

– Ты что-то не так делаешь, – усомнился второй. – Мне кажется, его нужно сначала немножко повернуть по часовой стрелке… или против часовой? – задумался он, уставясь в звездное небо и поднеся палец ко рту.

– Да дать ему в морду, – выкрикнул третий ифрит, яростно взмахнув кулаком, – он сам и отвалится!

– Вот именно! – четвертый даже привстал с камня.

– Не надо мне в морду, – перепугался правый ифрит. – Не надо!

– Гаси его! – крикнул первый, призывно взмахивая рукой.

– Мочи! – заорал что есть мочи второй и бросился на правого ифрита.

– А может, не надо, а? – засомневался третий, а четвертый на всякий случай промолчал – еще, чего доброго, потом виноват останешься.

– Ай! – вскричал правый и полез на стену. – Не трогайте меня. Я не виноват! Я…

– Эй вы, шайтановы отродья, – донесся неведомо откуда слабый, но очень знакомый голос, и все шестеро ифритов закрутили головами.

– Колдун… это колдун… колдун жив… – зашептались трое ифритов, сбиваясь в плотную кучку и опасливо озираясь по сторонам. Но колдуна нигде не было видно.

– Вот именно, – вздохнул четвертый, крутанув саблю. – Живучий, гад!

И трое ифритов уставились на него. Подобная многословность пугала едва ли не больше, чем невероятная живучесть злобного могучего колдуна. И в наступившей тишине ифриты услышали странные скрип и потрескивание, доносившиеся неведомо откуда.

Правый ифрит сполз со стены, куда успел забраться, схватил оброненную саблю и повел головой. Яркий луч, лившийся из рубина в его лбу, скользил по скальной стене, словно луч прожектора. Ифриты, затаив дыхание, следили за ним. Луч поднимался все выше и выше по откосу, мазнул по сухому дереву с кривыми сучьями, росшему из скалы на высоте самого высокого минарета, последовал дальше, но внезапно замер и вернулся к дереву, застыв на нем дрожащим ярким пятном.

На толстой нижней ветке, суча руками и дрыгая ногами, обутыми в чувяки, висел колдун, зацепившийся за выступающий сучок набедренной повязкой. Ветка тихонько поскрипывала; набедренная повязка, сдавая, предательски трещала.

– Снимите же меня, болваны! – Колдун осознал, что обнаружен, и забился в полную силу, раскачиваясь на ветке, словно игрушка на праздничной елке. – Я сейчас упаду, и тогда вам всем не поздоровится!

– Лучше подождать, – почесал затылок четвертый.