Аладдин

Советник не дослушал:

— А вы из сентиментальных соображений готовы позволить королевству развалиться.

Ярость сверкнула в глазах султана.

— Джафар, — гневно отрезал он. — Помни свое место! — Султан гордился тем, что был спокойным и мирным человеком. Едва грубые слова слетели с губ, как он почувствовал вину за то, что потерял самообладание. Однако Джафар должен был знать, что, когда речь заходит о Ширабаде, лишних вольностей его господин не терпит. Султан обратился к начальнику стражи: — Можешь идти, Хаким.

Визирь проводил взглядом солдата, который вышел, молча закрыв за собой дверь. Когда его шаги стихли, Джафар повернулся к султану. Внутри он пылал. Ему надоело сносить оскорбления от этого глупого мягкосердечного человека, неспособного действовать решительно. Но выбора не было. Он обязан выполнять все распоряжения беспрекословно.

По крайней мере, визирь позволял султану так думать.

— Простите, мой господин, — проговорил Джафар. Подняв посох, он развернул его фигурным набалдашником в сторону султана. Глаза змеи постепенно стали загораться красным. Цвет становился все темнее и темнее, будто пульсировал, источая власть. Рука Джафара сжалась крепче. Он скрывал от султана свои магические способности. Было бы некстати, если бы правитель осознал, в какой мере он «полагается» на своего визиря. — Если бы вы только передумали… — проговорил Джафар, заставив султана посмотреть прямо на посох. Взгляд мужчины остановился на змее, и его лицо сразу же стало пустым и безразличным. Казалось, он не в состоянии отвести глаз от посоха.

Джафар зловеще улыбнулся, наблюдая за завороженным пленником.

— Полагаю, вы понимаете, что правильнее всего будет вторгнуться в Ширабад, — мягко, вкрадчиво проговорил он.

Султан в трансе повторил:

— Вторгнуться в Ширабад…

— Вторгнуться в Ширабад? — Голос Жасмин заполнил кабинет и развеял чары. Джафар сдержал готовое вырваться проклятие, повернулся и увидел принцессу, стоящую в дверях с крайне подозрительным лицом. Широкими шагами она подошла к отцу и взяла его за руку. В ее взгляде читались беспокойство и разочарование. — Зачем нам вторгаться в мамино королевство? — переспросила она. — Если бы не Ширабад, у нас не было бы доступа к материку и возможности торговать с…

— Мы никогда не вторгнемся в Ширабад, — подтвердил султан, не осознавая, на что хотел согласиться всего минуту назад.

Вклинившись между отцом и дочерью, Джафар повернул посох так, чтобы глаза змеи видел султан, но не его дочь. Те снова засветились.

— Но наше положение смог бы изменить союз со Сконландом, — заговорил он.

Сутан безвольно кивнул, снова соглашаясь с Джафаром.

— Да, — сказал он, обращаясь к дочери. — Если бы только ты согласилась дать принцу Андерсу шанс…

— Править нашим народом? — спросила Жасмин, не соизволив подавить смешок. — Из Раджи и то лучше правитель получится.

Султану ее шутка не показалась забавной. Выражение лица и голос его стали серьезными:

— Моложе я не становлюсь, дорогая. Нам надо найти тебе мужа, а королевства с неженатыми принцами скоро закончатся…

— Какой чужеземный принц станет так заботиться о нашем народе, как я? Почему я сама не могу возглавить…

— Ты не можешь быть султаном, — оборвал ее отец. — За всю тысячелетнюю историю нашего королевства такого еще ни разу не было.

Жасмин хотелось закричать. Это нечестно. Она прочитала все, что было написано о ее стране. Разбиралась в истории Аграбы лучше, чем самые мудрые ученые, в этом она была уверена. Исследовала карты, выучила наизусть все линии границ. Знала, кто союзник, кто враг. Но все это не имело значения, потому что она просто-напросто не родилась мальчиком.

— Я к этому всю жизнь готовилась, — сделала еще одну попытку Жасмин. — Я все книги перечитала.

В разговор вновь вмешался Джафар.

— Книги! — произнес он, и на сей раз настал его черед усмехаться. — Опыт в книгах не получишь, принцесса.

— Лучше неопытный правитель, который любит свой народ, чем…

Визирь прервал ее.

— Вообще-то не лучше, — заметил он, покачав головой. Его темные глаза стали почти черными, а голос — высокомернее. — Невежество опасно. Люди, выпущенные из железной руки, тут же взбунтуются. Стены и границы, оставшиеся без охраны, подвергнутся нападению.

— Боюсь, Джафар прав, дорогая, — проговорил султан. — Мир — опасное место.

Визирь кивнул и не потрудился спрятать довольную ухмылку, услышав, что султан с ним согласен. Осмелев, он сделал шаг вперед и положил руку на плечо принцессы. Та попыталась скрыть дрожь, вызванную его прикосновением, но желудок предательски сжался. — У каждого из нас своя роль, принцесса. Почему бы не сосредоточиться на том, что вы так хорошо делаете, и предоставить нам решать более серьезные вопросы?