Алая дорога

Дамы не ответили. Слишком глубоко было уныние одной и неприятное удивление другой. Наступило нервное молчание. Только Павел пронзительно хохотал, подбрасывая вверх цветную бумажку, с наслаждением и непередаваемой детской непосредственностью следя, как с ней играет воздух, пронизанный крошечными светящимися пылинками.

Война пугала, особенно после того, как умирали знакомые люди. Елены это коснулось только отдалённо, в госпитале, но было горько знать, что кто-то в безумной попытке вернуть всё кричит: «Нет, это неправда, они живы!» Война пугала, хотя бушевала где-то на границе, пугала тем, что никак не желала заканчиваться. Но больше всего побоища леденили тем, что могли начаться уже внутри страны, и уже без смысла, без желания рисковали бы собой те, кого Елена видела ежедневно. Даже в экстренной ситуации люди по своей природе в первую очередь заботились о себе, старались уберечь сначала близких, а уж потом думать о стране. Алексей осуждал подобный подход, а Елена признавала, что сама при необходимости выбирать поступит точно так. Кто из богачей заботился о бедняках? Обычно дело ограничивалось подачами милостыни, которая могла только продлить страдания, но никак не осушить их. Если кто-то из имеющих достаток намеревался купить себе очередной костюм или расстаться с деньгами в азартной игре, он не размышлял о том, что эти сбережения могли бы помочь неимущим.

Глава 3

Осень понемногу проявляла свои права, местами уже разгулялась повсеместно, проступая коричневым золотом в зелёной структуре листьев. Деревья пестрели изумрудной желтизной, а успевшие опасть листья сухими бабочками бежали по аллеям, шелестя как пуанты, скользящие по отполированному паркету. К некоторым исполинам кисть природы лишь слегка прикоснулась, ко многим же пёстрыми кусками в кроны солнце вкрапливало свои пегие краски разрушения. Мошки в сентябрьском безграничии светились множеством мерцающих искр, как солнце в русых волосах славян. Но на всё это мало кто обращал внимание.

В конце сентября Елена открыла дверь тихо скребущемуся в неё гостю и со странным разочарованием увидела за нём Наталью. Ту самую Наталью Воронову, красавицу и умницу.

Но что произошло с ней? Пред Еленой сейчас возникло не серьёзное лицо девушки, желающей счастья несмотря на дуновения судьбы, а полу растаявшая маска человека, который ждёт избавления слишком долго и уже не верит, что оно возможно. «От былой красоты не осталось и следа», – мог бы написать классик, но это была бы чересчур сильная гипербола. Наталья просто похудела и утратила прелестный цвет лица. Линия её тёмных бровей стала резче, суровее.

После короткого пребывания под следствием и полного оправдания в связи с тем, что не успела ничего натворить, Наталья пообмякла, забыла Алексея и Евгения, утратила ярость и силу, наслушавшись вкрадчивых увещеваний монархистов, захотела тепла и семейного уюта.

– Добрый день, Елена Аркадьевна, – тихо сказала гостья и опустила голову. Её волосы без намёка на шик были заколоты на затылке.

– Здравствуйте, Наталья… Заходите.

Они прошли в комнату, и Елена, опомнившись от удивления, сказала:

– Не ожидала вас, вы уж простите меня за холодный приём. Ко мне сейчас старые знакомцы не ходят. Понимаете, ведь наверняка слышали, – при этих словах Елена с некоторой опаской посмотрела на Наталью. Уж не за тем ли она пришла, чтобы позлорадствовать? Нет, это на Наталью не похоже. Это бесчестно, а она такая возвышенная… прямая, но справедливая. Елена радовалась, что Наталья пришла, замазав былые обиды. Или… Так ли уж мы хорошо знаем людей, с которыми нас сводит судьба?

Но Наталья не выпрямилась с превосходством и презрением. Она странно смотрела на Елену, из-за чего той стало больно. Такой затравленный взгляд… Затравленный? Да. Выражения лучше и не применишь.

– Не стесняйтесь меня, Елена Аркадьевна. Мы ведь с вами сейчас в одной яме. Но вы, я вижу, не переживаете. Если бы я так могла…

Сверление в душе Елены уступило место неприязни. Наталья сказала «не стесняйтесь». Хороша, нечего сказать! Приходит без приглашения и ещё разрешает ей держать себя в руках.

– Что вы имеете в виду, Наталья?

При следующих словах визитёрши из мыслей Елены исчезла вся смутная неприязнь.

– Елена Аркадьевна, может быть, вы меня сейчас выгоните и презирать станете, я вас винить не буду. Я это всё заслужила…

– Да, боже мой, говорите уже! Так вы мне сердце разорвёте. Что случилось, чем я могу помочь вам? – Елена не на шутку разнервничалась.

Наталья перестала искать что-то под своими потёртыми туфлями.

– Я люблю вашего мужа. У нас будет ребёнок.

Елена похолодела.

– А… Алексей и вы… – выдавила она из себя, сев в кресло.

– Алексей? Какое отношение он имеет к этому? Я говорю о вашем законном муже, Александре.

Елена приоткрыла рот и стала поразительно похожа на ребёнка, узнавшего, что Земля круглая. Жгущая боль в глазах начала затухать.

– Саша?

– Да.