Алая гроздь турмалина

– Вы опоздали на нашу первую встречу в тот день, когда был убит Петр Алексеевич, и сказали, что застряли в лифте. Вы солгали, Дмитрий Михайлович, потому что вы живете в Излуках, в отдельном, пусть даже очень большом доме, но лифта в нем быть все-таки не может.

Ей показалось или он посмотрел на нее с жалостью?

– Елена Николаевна, я не имею привычки лгать, особенно по таким пустяковым поводам. Когда узнаете меня лучше, вы это поймете, – на лице у Макарова заиграли желваки. Кажется, ей удалось его рассердить. – А в лифте я застрял, разумеется, не здесь, а в многоквартирном доме на другом конце города. Раз уж вы выяснили, что я неженат, то, наверное, вас не очень шокирует сообщение, что иногда я позволяю себе ночевать не дома. Вам дать телефон человека, который подтвердит, что я действительно был у нее? Или полиции, которая уже задала тот же вопрос, поверите?

Он ночевал у женщины. Почему-то понимание этого нехитрого факта снова обдало Лену огнем с головы до ног. Господи, ну почему-почему-почему она такая непроходимая дура? Подхватив сарафан и полотенце, Лена натянула шлепки и, не прощаясь, практически побежала по дорожке прочь, стараясь, чтобы Макаров не заметил выступивших на ее глазах слез стыда. Но даже спиной она чувствовала его взгляд, который, казалось, прожигал ей спину между лопаток.

* * *

Дмитрий заметил ее, когда она входила в воду. Ее шаги были осторожными и аккуратными, словно она обстоятельно проверяла глубину дна, температуру воды, а также возможные последствия самого обычного летнего купания. Кажется, она все в своей жизни делала обстоятельно и серьезно, опасаясь подвоха, и Макаров много бы отдал, чтобы понять, кто или что ее так напугало, заставляя относиться к жизни с явным недоверием. Впрочем, разве он сам не был таким же?

Что именно обожгло и навсегда изменило его, он помнил очень хорошо, и был уверен, что никогда больше не даст загнать себя в подобную эмоциональную ловушку. Но эта женщина… Она раздражала и притягивала к себе одновременно, это единство и борьба противоположностей вызывали столь мощный интерес, что Дмитрий понимал: совсем скоро противиться не сможет. Тайну под названием «Елена Беседина» ужасно хотелось разгадать.

Зайдя в реку по пояс, она, наконец, опустила руки в воду, поболтала ими, словно выравнивая температуру, легла на речную гладь и поплыла легко и уверенно, видимо, понимая, что умеет делать это хорошо. На берегу ее остались ждать мальчик лет двенадцати, ужасно похожий на Елену, и спаниель, одетый в крепкую шлейку из какой-то водонепроницаемой ткани. Мальчик придерживал собаку, чтобы она не рванула за хозяйкой. Шерсть блестела на солнце, да и у мальчика волосы были мокрыми, значит, они уже искупались, а теперь настал черед Елены. Понятно.

Дмитрий и сам не знал, зачем он пошел знакомиться с ребенком и собакой. Однако уже через пару минут он знал, что мальчика зовут Митей, немало удивившись совпадению их имен, а пса – Помпон, и они приехали в гости к Дане, который живет в доме неподалеку, в старой части Излук.

Хозяина дома мальчик называл по имени, то есть он не отец ребенку. Что ж, Елена Николаевна достаточно красивая женщина, чтобы иметь сердечного друга, к которому можно приехать на дачу. То, что он привечает ее сына и собаку, пожалуй, делает этому мужчине честь. Дмитрий и самому себе был не готов признаться, что факт наличия у Бесединой друга царапает его сознание.

Пес ластился к его ногам. Макарова вообще любили все собаки без исключения, и он присел, чтобы почесать гладкий лоб над умными, словно все понимающими глазами. Спаниели умели смотреть как люди, и в их глазах крылась такая скорбь, словно они понимали все несовершенство окружающего мира и страдали от этого. От его прикосновения пес начал щуриться и посапывать.

– Странно, Помпон не любит чужих, – задумчиво сказал мальчик.

– Ко мне хорошо относятся собаки.

– Значит, вы – хороший человек, – в голосе мальчика Мити звучала такая убежденность, что Макаров невольно улыбнулся простоте детской картины мира. – А у вас есть своя собака?

– Нет, но я очень хотел бы ее иметь.

– А почему не заведете?

– Уезжаю часто, а собаку же одну не оставишь. О ней заботиться нужно.

– Да, это так. Вот, у нас, например, с Помпоном я гуляю и кормлю его, но если я уезжаю к папе, тогда он остается на маме, и можно не переживать, – кивнул мальчик.

Так, значит, папа живет отдельно. Хотя это и так понятно, с учетом некоего неведомого Дани.

– А вы кем работаете? – спросил Митя.

– Я строитель. Мы с твоей мамой будем реставрировать старинный особняк.

– Знаю, дом Яковлева, – проявил осведомленность чудо-ребенок. – То есть вы с моей мамой знакомы?

– Знаком, иначе бы не подошел, – сообщил Дмитрий. – Это же некрасиво – подходить на пляже к незнакомым людям. Особенно, к детям.

– Да, мама мне запрещает разговаривать с незнакомыми, – вспомнил вдруг Митя. – Но к вам же это не относится, правда? Раз вы с мамой работаете. Да и Помпон вас принял, а это верный признак, что можно не бояться.