Алая карта

– Понимаю… Кстати, рядом со мной стоит один очень милый господин, мой сосед по «Приюту». Его зовут Юбер Хольц, и он готов и будет счастлив принять вас у себя. У него потрясающий дом, но он слишком велик для одного человека, так что… Он очень хочет сам вас пригласить.

– Мадам Монтано? Это Юбер Хольц… Для меня большая честь беседовать с такой знаменитой актрисой. Мадам Майёль рассказала мне о случившемся с вами несчастье. Мой дом в полном вашем распоряжении… я буду невероятно счастлив… Что?.. О, не плачьте, умоляю!

– Она очень эмоциональна, – шепчет Жюли.

– Это от радости, – успокаивает Хольца Джина.

– Значит, вы согласны… Я очень рад! Вот как мы поступим. Мой автомобиль стоит в гараже в Йере. Я за вами заеду. «Мерседес» очень вместительный, так что вы можете взять с собой сколько угодно вещей. Вы поселитесь у меня, где никто вас не потревожит. В вашем распоряжении будет моя прислуга. Я живу один, так что… Что вы говорите? О боже, нет! Мы не станем делать тайны из вашего приезда. Спасибо. Возвращаю трубку Жюли.

– Итак, дорогая… мсье Хольц очень великодушен и наделен изысканным вкусом. Сами убедитесь, когда увидите комнату, которую он для вас приготовил. Благородная простота, ковры и картины – все подлинное. Вы сразу обо всем забудете… Нет, вы его нисколько не стесните. Соглашайтесь, отбросьте сомнения. Ваша слава бежит впереди вас, дорогая, и мсье Хольц… Извините, я вам перезвоню.

Жюли повесила трубку. Наконец-то! Дело сделано. Посмотрим, что из этого выйдет… Если в яблоке завелся червячок, он непременно его изгрызет.

Глава 6

В «Приюте отшельника» не сразу узнали о том, что гостья Юбера Хольца, дама в возрасте, – та самая Джина Монтано. Консьерж и его брат перевезли на моторизованной тележке багаж «родственницы» – три больших и, как выразился Роже, «дорогущих» чемодана. Хольц нанял на месяц двух горничных-испанок, служивших у бывшего датского консула (они с женой отправились в круиз на теплоходе). Ни у кого не возникло ни вопросов, ни сомнений, тем более что администрация соблюдала полную секретность. Председательша Жансон-Блеш терпеть не могла сплетни. Мадам Бугрос, проходя мимо «Тюльпанов», заметила в окне комнаты первого этажа чуть сгорбленную старую даму и хозяина дома, они о чем-то оживленно беседовали. «Очевидно, это его бабушка», – подумала соседка и отправилась по своим делам. Мадам Лавлассе «донесла» об этом Глории – факт заслуживал рассмотрения. Хольц – очаровательный человек, но такой скрытный! Зачем делать тайну из такой естественной вещи, как визит родного человека? Общество было бы радо пригласить старую даму на чай.

– Конечно, если она в добром здравии, – уточнила Глория.

На вопрос о самочувствии незнакомки мадам Бугрос ответила, что та не производит впечатления больной и даже не пользуется тростью.

– Сколько ей, по-вашему, лет? – продолжила допрос Глория.

– Думаю, не меньше восьмидесяти.

– Она ведь прибыла к нам на катере, так почему бы не расспросить матроса? Займитесь, Кейт. Впрочем, все это не слишком важно, мсье Хольц волен приглашать кого захочет.

Сведения, добытые Кейт, поразили Глорию и ее подруг. Оказалось, что Жюли плыла тем же катером, что и Хольц с незнакомкой.

– Типично для моей сестры! – воскликнула Глория. – Она ни словом не обмолвилась об этой встрече. Рот на замке! И так всегда. Приходится вытягивать из нее слова разве что не силой. Положитесь на меня, я все выясню.

Глория с нетерпением ждала появления Жюли и, когда та пришла пожелать ей доброй ночи, без предисловий приступила к допросу:

– Ты знаешь старую даму, которая гостит у мсье Хольца?

– Нет.

– Но вы ведь плыли вместе на остров.

– Она разговаривала с Хольцем, и я не прислушивалась.

– Странный ты человек… Неужели тебе не любопытно? Как ты полагаешь, они родственники?

– Не думаю. Я заметила только, что она говорит с акцентом.

– Ну вот, уже что-то. И что за акцент?

– Возможно, испанский или итальянский.

– Постарайся вспомнить.

– Скорее итальянский.

– Значит, она ему не бабушка. Юбер Хольц – эльзасец. Палома Бугрос говорит, что на вид ей около восьмидесяти. Ты согласна?

– Мне нет дела до возраста этой женщины. Восемьдесят или девяносто – какая разница?

– Большая. Тут у нас не хоспис. Я – другое дело… Кстати, что тебе понадобилось в городе? Ладно, бог с тобой… Ты все равно никогда ничего не замечаешь, бедная моя! Ты сама себе и тюрьма, и тюремщик. А если…

– Спокойной ночи, Глория.

– Спокойной… Что за характер!

Жюли вполне довольна тем, как развиваются события. Глория взяла след и теперь не отступится. Нужно подкинуть ей пищу для размышлений, пора подключать Рауля. И она отправляется менять повязки (они защищают истончившуюся кожу искалеченных рук).

– Мне кажется, вы ленитесь, – укоризненно качает головой массажист. – Пожалуй, вам не помешает ультразвуковая процедура. Не хмурьтесь, прошу вас. Садитесь в кресло… вот так… поглубже.