Алая птица

Это был сухой, как тростник, человек в зеленой ливрее с красными лампасами и позолоченной фибулой-гербом у воротника. Между собой придворные маги торжественно величали его Крысой Его Величества, потому что тот всюду таскался за королем, кроме закрытых заседаний Совета, нашептывал ему на ухо разной степени мудрости советы и имел привычку жевать темный солод. Как только живое существо попадало в позе зрения сенешаля, неопределенного цвета бегающие глазки тут же приклеивались к жертве и ловили каждый ее жест.

Айрин редко встречалась с ним лицом к лицу, предпочитая прятаться в темных углах или за спиной Рунара.

— Меня просили проследить за исполнением прямого приказа Его Величества. Ты должна была явиться еще два часа назад. Неподчинение — главный признак скорой измены. Я доложу королю об этой неслыханной дерзости! По моему мнению, все твои якобы великие заслуги просто раздуты впечатлительными горожанами, а на самом деле…

Айрин вскинула руку.

— Сайлен.

Сенешаль вытаращился на нее и прижал ладони к горлу, на котором вспыхнула иллюзорная руна. В полной тишине его рот закрывался и раскрывался, как у бьющейся в агонии на берегу рыбы.

Айрин склонила голову на бок, оглядывая пришедшего в ужас мужчину. Стоило ей сделать шаг навстречу, как тот попятился, споткнулся о табурет, на котором сидел, и рухнул на пол, заслоняясь от нее трясущимися иссохшими руками.

Взяв со стола чернильницу и тонкую кисточку, княжна нависла над съежившимся сенешалем.

— Не дергайся. Если руна выйдет криво, тебе оторвет голову.

Ложь подействовала. Мужчина зажмурился, не переставая мелко дрожать. На то время, пока Айрин вырисовывала линии Мекаль, лаборатория погрузилась в полную тишину. Стало слышно треск дров и, неожиданно, веселое чириканье крошечной птички. Проследив взглядом за источником звука, девушка заметила на застеленной кушетке в дальнем углу небольшую клетку, накрытую тонким платком, а рядом с клеткой полный поднос еды.

— Слушай мой приказ, сенешаль. Когда ты спустился в подземелья, то нашел меня здесь. Все эти часы мы говорили… о погоде на континенте. В процессе беседы у тебя сложилось впечатление, что я верой и правдой служу короне и не затеваю ничего дурного, — подумав, она добавила: — и Рунар тоже.

Следы ужаса исчезли с его лица, мышцы расслабились. Но дольше всего за свободу сражались глаза — гнев и страх неохотно покидали их, сменяясь удовлетворением и довольством. Сенешаль натужно вздохнул, поднимаясь с пола.

— Благодарю за беседу, княжна, — руну молчания она тоже сняла. — Я доложу Его Величеству, что вы искренне чтите каждое его слово.

— Кто принес сюда птицу?

— Птицу? — он недоуменно взглянул на клетку. — Служанка Придворного мага по его приказу.

Она кивнула, принимая ответ, и проводила сенешаля до внешней двери. Очень скоро Мекаль смажется и станет похожа на неаккуратное чернильное пятнышко. Так бывает, когда долго заполняешь накладные и выписываешь распоряжения — испачкаешь пальцы и ненароком схватишься за щеку.

Айрин вовсе не ощущала стыда за совершенный поступок. На самом деле, ее сводили с ума голод и усталость.

Присев на кушетку, она набросилась на безвкусную жидкую кашу, а под колпаком обнаружила чашку постного супа. Блюда безнадежно остыли, но даже холодными казались Айрин пищей, достойной Всевышнего.

Утолив первый голод, она сняла с клетки платок. Синяя птичка тотчас перепрыгнула с жердочки на прутья и взглянула на девушку черной бусинкой глаза. Перышки у нее на крыльях и в хвосте светлели до перламутровой белизны, а на головке у клювика виднелась красная капелька.

Айрин запила бульоном черствый хлеб.

— Зачем он тебя притащил в эти ужасные мрачные катакомбы? Не волнуйся, крошка, я не дам ему ставить на тебе опыты.

Последнюю фразу она произносила особенно выразительно, расслышав хлопок зачарованной двери и скользящие шаги.

— Птица не для опытов, — ответил маг, останавливаясь на пороге. — При задымлении или иных проблемах с чистым воздухом в лабораториях она быстро умрет, и мы поймем, что пора уходить. Таким приемом пользуются на рудниках.

— Ты убьешь невинное существо?

— Я предпочту пожертвовать птицей, чем собственной жизнью.

Рунар подошел к кушетке, и Айрин подхватила клетку с испуганно чирикнувшей птичкой, после чего отошла на другой конец комнаты.

— Вечером я отнесу ее в зимний сад.

— Не неси ерунды! — взорвался маг, швырнув кусок хлеба обратно на тарелку. — Мы тут застряли, а мне не улыбается перспектива задохнуться во сне оттого, что кто-то умелый снова перекроет дымоход.

— Это была не случайность? — удивилась Айрин, вспомнив, как едва не сгорела заживо в этой самой комнате.

— Разумеется, нет! Меня поражает твоя беспечность: все вокруг вытаскивают тебя с того света, а ты снова упрямо лезешь на рожон.

Его слова заставили ее крепко задуматься.