Алая птица

Аулукс. Богатый портовый город на юго-западе, омываемый теплыми волнами Мраморного залива, важная остановка на знаменитом морском Шелковом пути из Таурукских островов в Рейненберн. Там базировалась треть всего королевского военного флота, а регулярная армия Аулукса численностью равнялась столичной.

Город от остального Рейненберна отделяли две сходившиеся клином горные гряды высотой до небес. Благодаря историческим хроникам Айрин знала, что Аулукс подчинялся короне, только пока видел в этом выгоду. Брать его силой было глупо: потери превзошли бы награду и открыли уязвимости перед морскими соседями. Шарибцев и таурукцев же вполне устраивали торговые контракты. Для них этот лакомый кусок земли не представлял ценности без Мраморного залива.

Королевство внутри королевства.

Рунару ее не найти.

* * *

День и ночь прошли во тьме и сырости. Запах гниющего дерева въелся Айрин в кожу. Она начала терять связь с реальностью, особенно, когда заклинание Рунара ослабло настолько, что голоса духов перекрыли ее мысли.

Дважды «Восход» заходил в порты — она понимала это по движению судна и звону якорной цепи.

Айрин пыталась мысленно воззвать к духам, но тем не было дела до ее забот. Без магии она не могла отправиться за грань через медитацию, оставалось ждать, пока они сами не призовут ее в свой серый туманный мир.

Магические оковы причиняли страдания. Айрин лихорадило, и вместе с болью росла ее ненависть и злость, прежде всего, на саму себя, что так глупо попалась.

В один прекрасный момент тайная дверь приоткрылась, и на палубу рухнуло тело с фонарем в руке.

Пленницы дружно взвизгнули.

— Очаровательные дамы, приношу свои самые искренние извинения за потревоженный мною покой!

Телом оказался бард, который той ночью воспевал красоту Айрин.

Нетвердой походкой человека, привыкшего к качке, он добрался до противоположного борта, где все это время стояли ящики с контрабандным товаром, и ловко выудил пузатую бутыль.

— Бард? — позвала Айрин и тотчас сощурилась от тусклого света лампы.

— О, луноликая! — просиял тот, затем опустился рядом с ней на корточки. — Твой спутник, не сочти за оскорбление, грубиян. Обещал отрезать мне яйца, если я сунусь сюда.

На его слова тут же отозвалась Пэм:

— Выходит, между выпивкой и достоинством ты выбрал выпивку? Достойно!

— Ах, дьяволица, твой острый язык ранит мое нежное сердце, как холодная шарибская сталь! Разумеется, я заговорил ему зубы.

Пока они обменивались колкостями, Айрин в сомнении кусала губы, но стоило барду двинуться прочь, она быстро заговорила:

— Хочешь заработать?

Лампа осветила ее изможденное лицо.

— А тебе есть, что предложить?

— Подойди ближе и убери свет, — прошипела Айрин, отворачиваясь. Бард подчинился. От него несло нестиранной одеждой, сладким парфюмом и совсем немного ромом. — Ты можешь сойти в ближайшем порту и передать весть одному человеку?

Она говорила тихо, вынуждая его наклоняться ниже.

— Тю, — присвистнул он, — разбежался! Я знаменитый бард, а не посыльный. Через неделю в Маймер сбежится отличная публика, чтобы поглазеть на шарибские каравеллы, и я собираюсь ощутимо облегчить их кошельки.

— Он заплатит золотом.

Бард заколебался, но все же заинтересованно хмыкнул.

Была вероятность, что он работал вместе с похитителямт, но у нее не оставалось выбора.

— У меня на шее кулон-артефакт. Возьми его и мчись в столицу. Отдай кулон лично в руки Придворному магу.

— Погоди, что? — он рассмеялся. — Ты, миледи, кажется, сошла с ума.

— Задери мне рукав и убедись сам, — Айрин протянула ему скованные руки. — Ты называешь себя прославленным бардом, значит, должен понимать.

Он так и сделал, а когда увидел шрамы от рун, переменился в лице.

— Чтоб меня демоны разодрали, ты…

Айрин зашипела на него, а потом скривилась от острой боли, пронзившей грудь. А лекарь ведь рекомендовал ей покой.

— Послушай, моя жизнь зависит от тебя, — выдавила она. — Поезжай прямо в замок, передай Придворному магу, что меня везут в Аулукс. Только не продавай кулон, — у нее перехватило дыхание, когда бард снял цепочку с ее шеи. — Он все, что у меня есть.

Над их головами загрохотали шаги.

Айрин с горечью наблюдала, как артефакт скрывается во внутреннем кармане чужой залатанной куртки.

Бард подхватил бутылку и лампу, затем затараторил:

— Что мне сказать, чтобы не лишиться головы? Твое имя?

— Скажи, что я чудовище. Он поймет. Лично в руки, никому другому! Стой! — он развернулся с видом «ну, что еще?» — Как тебя зовут?

— Соловей, куколка, певчая птица, — бард подмигнул ей напоследок, затем шмыгнул вверх по лесенке.

Айрин проглотила ком в горле. Только сейчас она заметила, что вокруг стоит настоящий гвалт. Женщины о чем-то яростно спорили, а Пэм голосила громче всех.

Не вникая в их разговоры, княжна свернулась на холодных досках и беззвучно заплакала.

* * *

Следующие несколько дней Айрин делала все, чтобы не дать Шахару повода выпустить ее наверх. Такой опытный наемник, как он, быстро бы заметил пропажу артефакта, которую связал бы с исчезновением барда.