Алая птица

— Все люди смертны. Архивариус был тебе дорог?

— Он был моим единственным другом!

— А как же я?

Рунар тут же понял, что сморозил глупость, но было поздно. Айрин подняла голову и воззрилась на него, как на идиота.

— Да вы, скорее, налысо побреетесь, чем проявите к кому-нибудь эмпатию.

— Это было грубо, — заметил он.

— Простите, — она глубоко вздохнула, успокаиваясь, и без предупреждения разрыдалась пуще прежнего. — Я рассказала ему про руны, а он странно себя повел. Нас подслушивали, а я не поняла, дура такая! За это его…

Не выдержав, Рунар опустился на диван и привлек ее к себе.

— Ты все надумываешь, глупышка. Он был уже глубоким стариком, и его убил артефакт. — Айрин прекратила завывать и посмотрела на наставника, а тот с растерянным видом зашарил по карманам. — Где-то у меня был платок…

Айрин молча достала из-за пазухи тот, что он дал ей вчера. Она отстирала его почти до первоначальной белизны. К сожалению, вместе с сажей с него сошел и чудесный цветочный аромат.

— Забирай, дарю, — сказал маг.

— Откуда вы узнали про артефакт?

— Он оставил послание, хотя в последний момент почему-то решил его уничтожить. Оно на моем столе, если желаешь взглянуть.

Несмотря на то, что письмо было порвано на довольно мелкие неровные части, текст поддавался прочтению. Айрин поменяла местами два неправильно лежащих кусочка и вчиталась в витиеватые слова.

«Мое имя навечно сохранилось во всех летописях Рейненберна, Эскальта и Шарибской Империи. Я, Авирелиус Рейненбернский, младший из четырех братьев короля Камередиуса, отрекшийся от прав на трон, главнокомандующий тайного отряда под названием „Черные всадники“, известного по сей день как Теневая стража. Я и мои люди повинны в смерти восемнадцати эскальтских колдунов и полсотни мирных эскальтцев, ошибочно обвиненных в колдовстве. Лично своим мечом прервал я четыре княжеских рода: Мелитерель, Хаксиль, Кенштар и Таинор. Тогда я считал, что сражаюсь за правое дело и с гордостью дал клятву убивать каждого, в ком течет кровь эскальтских колдунов. Теперь, зная правду, я не смею поднять руку на колдунью Айрин, значит, скоро меня поразит гнев короля Камередиуса, да упокоит Всевышний его душу!»

Сразу под строкой шел разрыв, а нижний кусок был девственно чист. Ни подписи, ни последней воли.

Тягостное молчание нарушил Рунар:

— Он заслужил свою участь и в последние минуты жизни совершил добрый поступок.

— Почти семьдесят человек. Чем я отличаюсь от них, что он оказал мне честь и пощадил? — она смяла в горсти кусочки письма и швырнула в Рунара. — Истребляете, так всех, как делали шарибцы пятьсот лет назад. Ну же, берите с них пример, вы же их так любите!

— Иди к себе в комнату. Пока не успокоишься, я не собираюсь вести с тобой конструктивный диалог.

Айрин театрально взмахнула платком и на мужской манер согнулась в церемонном поклоне.

— Как прикажет мой господин! Позвольте глупой крестьянке оставить у себя поводок, из него получится замечательная петля.

В пару широких шагов маг преодолел разделяющее их расстояние и хорошенько встряхнул скалящуюся девушку за плечи.

— С ума сошла⁈ Ты…

Он осекся, когда его накрыло знакомое чувство потустороннего — божественного — присутствия.

— Снимай платье.

Саркастическая улыбка сползла с ее лица.

— Что вы себе…

— Живо, или я сделаю это сам! На какой руке у тебя ожог?

Наконец, она сообразила, что от нее требуется. Рукав платья слишком плотно прилегал к руке, и задрать его не представлялось возможным.

— Отвернитесь.

Рунар нетерпеливо скрестил руки на груди, и отворачиваться пришлось ей. Шнуровка на спине поддавалась неохотно, Фани отлично знала свое дело. Маг отбросил ее руки и сам в пару движений распустил корсет, Айрин едва успела придержать платье спереди.

— Какая?

— Левая.

Тут же ее вытряхнули из левого рукава и развернули. Хотя, маг не сделал ни одного лишнего движения, Айрин почувствовала, как краснеют ее щеки и шея.

— Расслабься, ты не интересуешь меня как женщина. Только в качестве исключительного магического артефакта.

— Взаимно, — брякнула она и получила в ответ пристальный взгляд.

— За что отвечает эта руна?

Рунар внимательно осматривал клеймо у сгиба локтя. Его пальцы осторожно касались нежной припухшей кожи.

— Лед и холод, Экъяль.

В ответ на ее слова руна ощутимо похолодела и налилась кровью.

— Тебе не больно?

— Уже нет, — соврала Айрин.

На самом деле, в момент активации ее до костей пробирал мороз. Заметив мурашки, Рунар позволил ей одеться.

— Я знаю, что ты украла у меня записи о рунах. Вчера они спасли тебе жизнь, поэтому на этот раз наказывать за воровство не стану, хотя стоило бы. Надеюсь, тебе хватит ума не практиковаться в одиночку.

Она кое-как затянула корсет.

— Может, мне имеет смысл поговорить с бароном Олимандером лично?

— Исключено! — неожиданно жестко отрезал маг и неохотно пояснил: — Лучше тебе держаться от Лутара подальше. В прошлом он был одержим рунами и учением северян: воровал из библиотеки книги и артефакты, тратил семейное состояние, скупая все, что отдаленно могло напоминать рунические символы, и ставил сомнительные опыты.