Алая роза Анжу

Капитан кивнул, надеясь, что по его лицу нельзя догадаться о его душевных терзаниях. Дело в том, что Лавлейс оказался в весьма двусмысленной ситуации. Он обманул своих соратников, сказав, будто ему удалось после Уэйкфилда бежать из плена. На самом деле все обстояло несколько иначе. Лавлейса отпустили – однако с условием. Нет, он не желал становиться шпионом, ведь он честный солдат! Однако, когда ему пригрозили пыткой и мучительной смертью, пришлось уступить.

– Возвращайтесь в армию Варвика, – сказали Лавлейсу. – Он назначит вас командиром одного из полков. Однако отныне вы служите нашему делу. Будете посылать нам донесения о состоянии его войск, о его планах, об уязвимых местах его обороны…

Зачем только он согласился! Лучше бы умереть с честью. Но есть предел человеческим силам.

И вот теперь он служит в армии Варвика, пользуется полным доверием графа. Как тяжело! Зачем только он попал в плен при Уэйкфилде?

Впрочем, возможно, все и обойдется. Варвик наверняка одержит победу, и тогда Маргарита и ее капитаны ничего не смогут Лавлейсу сделать. Победа наверняка будет сокрушительной, и тогда конец всем страхам.

Варвик обязан победить! Да не просто победить, а так разгромить врага, чтобы Лавлейсу не пришлось нести ответственность за свою двойную игру.

Королевский шатер поставили под раскидистым дубом; лорд Бонвил и сэр Томас Кириелл не отлучались от Генриха ни на шаг.

– Ни о чем не беспокойтесь, милорд, – сказал Бонвил. – Мы вас не оставим. Какой бы оборот ни приняла битва, мы будем с вами.

– Битва, снова битва, – пробормотал Генрих. – Зачем они нужны, к чему вообще все это кровопролитие? Ведь я обещал, что Йорк получит корону после моей смерти! Стыдно, стыдно, господа, обращаться так с помазанником Божьим!

– Во всем виновата королева, милорд. Она не желает прислушиваться к голосу народа. Ей хочется, чтобы корона досталась ее сыну.

Король лишь покачал головой и пробормотал что-то неразборчивое. Бонвил и Кириелл переглянулись. Странно, что Генрих так легко согласился лишить своего сына прав наследства. Может быть, король знает, что Эдуард – не его ребенок? Или же Генрих го-тов на любые жертвы, лишь бы в стране воцарился мир?

Во всяком случае, достаточно взглянуть на этого монарха, чтобы понять: война была совершенно необходима. Такой человек править страной не может. Где уж ему сравниться с юным принцем, как две капли воды похожим на легендарного Эдуарда Долговязого? Безусловно, корона должна достаться претенденту.

Варвик понял свою стратегическую ошибку еще в самом начале сражения. Он слишком понадеялся на возведенные укрепления, а Маргарита его перехитрила: она предприняла обходной маневр и нанесла удар с другой стороны, с незащищенного северо-западного фланга. Положение усугублялось тем, что йоркистам в лицо дул ледяной ветер.

Кроме того, оказалось, что сообщения о численности войска королевы были сильно преуменьшены. Маргарита привела с собой почти вдвое больше солдат, чем было у Варвика. Конечно, это еще не гарантировало ей победы, но неожиданность удара и рельеф местности давали ланкастерцам преимущество.

А тут еще пошел снег, пурга дула прямо в лицо солдатам Варвика. Хваленый «дикий огонь» вместо того, чтобы наносить ущерб противнику, посеял панику в рядах самих лучников: пущенные стрелы ветер швырял обратно, и пламя оборачивалось против обороняющихся.

Не пригодились ни ловушки, ни ямы; ланкастерцы обошли их стороной. Варвику стало ясно, что ни доблесть, ни хитрость теперь уже не помогут. Битва проиграна.

Понял это и Лавлейс. У него был только один способ спастись, и бравый капитан не замедлил им воспользоваться.

Он отдал приказ своим всадникам, и они последовали за ним в сторону ланкастерского лагеря.

На скаку капитан кричал:

– За Генриха! За Маргариту!

Королева была в восхищении. Сражение заканчивалось триумфально, а измена Лавлейса превратила поражение йоркистов в полный разгром.

Варвик поспешно отступал. Первую битву при Сент-Олбансе он выиграл, во второй потерпел крах.

* * *

Король сидел в шатре, под охраной лорда Бонвила и сэра Томаса Кириелла, погруженный в молитву. Отовсюду доносились звуки битвы. Генрих чувствовал себя глубоко несчастным. Он молил Всевышнего о ниспослании ему скорейшей смерти. Вся его жизнь представляла собой сплошное мучение. Вот если он умрет, тогда Эдуард Йоркский станет королем, и в стране воцарится мир. Хотя нет, Маргарита ни за что не уступит, она не позволит, чтобы ее сына лишали короны. Корона, все дело в ней!

Сэр Томас шепнул лорду Бонвилу:

– Нам нужно спасаться. Наши друзья бегут с поля боя.

Лорд Бонвил заколебался:

– А кто будет охранять короля?

– Ничего с ним не случится. Маргарита не даст своего мужа в обиду.

– Но откуда простым солдатам знать, что это король?

Услышав, что его телохранители перешептываются, Генрих сказал:

– Я знаю, вы хотите меня покинуть.

– Милорд, наше войско разбито. Если мы останемся, нам конец.

– Нет, я сумею вас защитить. Вы охраняли меня, а я позабочусь о вас.