Алая вуаль

– Ты можешь принудить любую ведьму в ее ковене рассказать тебе все, что они знают. Не то чтобы это помогло – у нас больше шансов найти иголку в стоге сена, чем ее тело.

– Пускай твои бестолковые братья ищут ее тело. Оно мне неважно. Важнее узнать, почему убийца вернулся только за ее трупом.

– Они не бестолковые! – с жаром воскликнула я.

Михал пренебрежительно махнул рукой.

– Они ни на что не способны. Уже несколько месяцев ищут по всему городу нашего таинственного убийцу и не нашли ни одного подозреваемого. Ты же за неделю оказалась в самом сердце происходящего – узнала, как убить вампиров, прошла сквозь завесу, общалась с мертвыми. Ты много знаешь о ведьмах, русалках и – если не ошибаюсь – об оборотнях, и всех ты называешь своими друзьями.

Я не ожидала услышать подобное. Щеки у меня вспыхнули. Я растерянно на него посмотрела. От его похвалы по телу у меня пробежала волна жара. Однако я не была уверена, плыла ли я по ней или тонула. Никто прежде не делал мне таких комплиментов, только вот в устах Михала ничто не звучало как комплимент. Он говорил таким будничным тоном, словно мы обсуждали погоду.

– Но…

Я глупо поморгала, не зная, что сказать:

– Не думаю…

– Еще как думаешь, – оборвал он меня. – Ты умеешь думать и посему вдвойне ценнее любого шассера. Однако принуждать тебя я не буду. Если не захочешь присоединиться ко мне, я провожу тебя до твоей комнаты и лично прослежу, чтобы никто не беспокоил тебя до кануна Дня Всех Святых. – Он помолчал. – Ты этого хочешь?

Тишину нарушали лишь едва слышное тиканье часов и биение моего сердца. Оно билось предательски громко и грозило вырваться из груди.

«Ты этого хочешь?»

Никто меня раньше не спрашивал, чего я хочу, и я растерянно на него посмотрела. Еще пару часов назад я намеревалась его убить, а теперь? Простить его? Радоваться его похвале? Передо мной встал невозможный выбор, и я едва не заплакала от отчаяния.

Если я соглашусь, мы, возможно, поймаем убийцу.

Если я соглашусь, то буду, по сути, помогать убийце.

– Обещай, что никого не убьешь, – прошептала я. – Обещай, что отдашь шассерам убийцу, если мы найдем его. И обещай, что не станешь препятствовать их суду.

Михал ответил быстро. Его взгляд был мрачен.

– Обещаю, что не убью тебя, Селия Трамбле, и только это. Мы договорились?

На секунду я закрыла глаза.

В конце концов никакого выбора у меня не было. Но не могла же я просто вернуться в комнату и сидеть сложа руки, пока убийца разгуливал на свободе. Я не могу вернуться в это проклятое место. Ни за что!

– Договорились, – тихо ответила я и протянула руку. Она дрожала лишь немного.

Его губы чуть дрогнули в зловещей улыбке, и он крепко пожал мне руку своей обугленной ладонью. Призраков не появилось. Это прикосновение, эти узы, были лишь нашими.

Когда Михал отстранился, я почувствовала в своей ладони серебряный крест, такой блестящий и знакомый. Я хмуро вгляделась в едва заметные инициалы, выгравированные на украшении. До этого я их не замечала – да и сейчас бы не заметила, если бы свет от пламени не упал на него, – но вот они, поблескивали. «БТ».

Если мы собирались действовать сообща, Михал должен знать все.

– Не знаю, почему убийца вернулся только за трупом Бабетты, но… лишь у нее нашли крест.

Мы с Михалом взглянули на украшение.

– Она не верила в христианского бога.

Он посмотрел мне в глаза:

– Думаешь, она что-то знала?

– Мне кажется, она чего-то боялась.

«Скажем, вампира».

Я спрятала крест в карман, где он тяжело осел, будто привязав меня к кабинету, к Михалу. Отступать было нельзя.

– Обычно серийные убийцы выбирают жертв, схожих между собой, но шассеры не нашли ничего общего между убитыми. Может быть, наш преступник выбирает жертв как-то иначе. Может, он… как-то связан с ними.

Михалу не нужно было дальнейших разъяснений. Его мысли уже бежали вперед. Черные глаза заблестели в предвкушении.

– Где жила Бабетта? В Цезарине?

– Нет.

«И слава богу».

Я покачала головой, и на глаза навернулись слезы облегчения. Слава богу, Бабетта уехала далеко от Коко после битвы за Цезарин. Слава богу, Михал позабыл о моей подруге. Я могу только молиться, чтобы он и впредь о ней не вспоминал.

– Она жила в Амандине. Я слышала, как она однажды сказала… кому-то, – поспешно добавила я, – о месте под названием «Бездна», но не знаю, где это. Родители продали наше летнее поместье в Амандине, когда я была еще ребенком.

– Вряд ли твои родители обрадовались, если бы ты знала о нем, – холодно улыбнулся Михал и отошел. – «Бездна» не место для благородных девиц.

– Ты знаешь, где это?

– О да.

Он указал на дверь, и та открылась сама по себе, впуская в комнату глубокие тени. Я тут же встала.

– Скоро и ты узнаешь о нем. Мы отправляемся в Амандин, лапочка. Если есть какая-то связь между Бабеттой и нашим убийцей, мы найдем ее. Однако ты должна знать… – Его рука скользнула по моей, когда я выходила из кабинета. – Если там нечего искать, останется лишь один путь. Понимаешь?

Наши взгляды пересеклись в полумраке, и в воздухе повисло ее невысказанное имя.

«Коко».

Я поборола желание выжечь крест на его щеке.

– Да, – с горечью ответила я.