Алая вуаль

– Вот и хорошо. – Он пренебрежительно кивнул и отпустил меня. – Тогда завтра вечером отплываем в Бельтерру. В семь часов. Надень что-нибудь… зеленое.

Часть III. L’appétit vient en mangeant

Аппетит приходит во время еды

Французская пословица

Глава 28. На дно

В знак протеста я оделась в алое. Возможно, это была мелочь, но то, что я решила работать вместе с Михалом, еще не значило, что я работала на него. Для меня важно было начать на равных; напомнить ему, что он не может приказывать мне, словно я его служанка или еще хуже – при этой мысли я раздраженно оправила шелковый лиф – зверушка, лапочка.

Когда я появилась в его кабинете ровно в семь часов вечера, он окинул меня ироничным взглядом, будто подавил усмешку. Я прищурилась и с гордостью заявила:

– Красный – мой любимый цвет.

Михал подошел к двери и ловко застегнул пуговицы своего черного дорожного плаща.

– Лжешь.

– Это не ложь! – Я помолчала. – Как ты понимаешь, когда я лгу?

– Ты слишком пристально смотришь в глаза. Это раздражает.

Он снял с крючка еще один черный плащ из плотной ткани, развернул его и жестом предложил мне надеть. Изумленно я просунула руки в рукава, чуть поколебавшись, когда он спросил:

– Я как-то могу переубедить тебя сменить наряд?

Ожоги на его лице исчезли, как и на руке; бледная кожа снова стала чистой и гладкой. Сердце чуть сжалось.

«Мои раны не заживут, пока я не выпью чего-нибудь покрепче».

Возможно, Ариэль снова посещала его. А может, кто-то еще. От этой мысли к горлу у меня подкатила желчь, и я отстранилась от Михала, мысленно отчитав себя. И почему я не захватила свой прекрасный плащ из светлой шерсти с серебристыми пуговицами? Уж очень сильно я хотела, чтобы он увидел мое алое платье.

– Никак.

Михал, уже не сдерживаясь, ухмыльнулся и прошел в коридор.

– Как пожелаешь.

– Почему ты хотел, чтобы я надела зеленое? – настороженно спросила я.

В ответ он лишь мрачно усмехнулся.

В гавань Реквиема зашел одинокий корабль. Михал не останавливался посмотреть, шла ли я за ним, – просто поднялся по трапу к морякам, которые складывали на носу судна какие-то деревянные ящики. Проклиная Михала и его сверхъестественную быстроту, я спешила следом. В боку покалывало, зубы ныли от пронизывающего ветра.

– Михал! Ты не мог бы идти помедл…

Слова застряли у меня в горле, когда я разглядела ящики в свете фонаря. Замерев на палубе, я уставилась на них.

– Гробы, – выдохнула я.

«Они складывают гробы».

Михал обернулся; его дорожный плащ развевался на ветру.

– Да. Наше предприятие, «Реквием», – самый крупный поставщик гробов в Бельтерру. – Он улыбнулся, и его клыки сверкнули в свете вспыхнувшей молнии.

Ледяной туман окутал нас. Сегодня буря обещала быть страшной.

– В основном только мы этим и занимаемся. Никто не может сравниться с нашими ценами. Идем. – Он раздраженно посмотрел на небо. – Скоро начнется буря.

В ответ оглушительно пророкотал гром, я метнулась к Михалу и схватила его за рукав, а он отдал приказы моряку. Матросы действовали размеренно, как и раньше, – явно под принуждением. Они все складывали и складывали гробы, пока те не скрыли из виду почти всю палубу.

– М-Михал. – Зубы у меня уже стучали. Я вся дрожала, правда, не от холода. – Зачем вам нужно продавать г-гробы?

– Нам и не нужно, – бросил он в ответ и, нахмурившись, проводил меня в большой зал на нижних палубах.

Фонарь здесь был зажжен, но свет не помог унять мою тревогу. Я увидела еще больше гробов – величественные, из черного и сандалового дерева, с позолоченной отделкой, подкладкой из шелка и атласа.

– Мы торгуем гробами, чтобы тайно перевозить вампиров в Цезарин. Проверяющие редко в них заглядывают.

Где-то в глубинах моего сознания я отметила, что он сказал «редко», а не «никогда», но сейчас меня это мало волновало.

– Так проще и чище. После того как корабль проверят, мы окажемся в городе незамеченными. Но пока нам не нужно забираться в гроб. Только уже когда мы подплывем ближе к городу. – Он вынул из кармана кожаные перчатки и протянул мне. – Возьми.

Но перчатки не могли помочь заслониться от пронизывающего холода, сковавшего меня.

– Михал, я не могу… – Слова оборвались, когда я разглядела ближайший гроб.

В подобном похоронили Филиппу: из розового дерева, с вырезанными на крышке двумя большими лебедями в лавровых коронах.

«Неужели ее гроб тоже сделали на Реквиеме?»

К горлу подкатила тошнота, и я зажала рукой рот, чтобы меня не стошнило прямо на вычищенные ботинки Михала.

– Я н-не смогу забраться в гроб. Нет.

– Я помню.

Михал вынул из кармана какой-то светящийся драгоценный круглый камень. Тот был похож на опал с белыми мерцающими прожилками и переливался синими, зелеными и фиолетовыми оттенками.

– Возьми. Последний ведьмин огонек. Знак доброй воли от прежней Госпожи Ведьм. Она подарила его нам.

Он вложил камень мне в руки. Снова прогрохотал гром и заглушил крики моряков, когда мы вышли из гавани. Меня пошатнуло, и Михал придержал меня. Он мрачно поглядел в потолок.

– Вместе с погодой.