Алая Вуаль (ЛП)

Словно в ответ, начальник порта — худощавый человек со смуглой кожей и острыми глазами — заносит свою шишковатую руку над последним из гробов и кричит «все чисто». Его команда переходит к следующему грузу, который должен быть выгружен, оставляя сотрудников Кампании Реквиема с пустыми глазами слоняться без дела, пока Михаль не заставит их поступить иначе. Судя по всему, эта партия гробов была изготовлена из редкого хвойного дерева, встречающегося только в La Foret des Yeux — по крайней мере, так говорит мне Михаль. Было довольно трудно слушать тонкости его плана, когда за его пределами — за переулком, матросами и гробами — Шассеры кишат в доках, их синие плащи похожи на маленькие вспышки памяти в темноте. Яркие, болезненные и навязчивые.

Знакомый голос резко поднимается среди них.

Я закрываю глаза от этого звука.

— Тем не менее, — бормочет Михаль, — я все еще могу устроить так, чтобы ты с ним поговорила.

Инстинктивно мои глаза распахиваются и, прежде чем я успеваю остановить их, перебегают на плечо Михаля, отчаянно ища того единственного человека, которого я не хочу видеть.

Они мгновенно находят его.

Жан-Люк, пробираясь сквозь толпу своих людей, в отчаянии пинает бочку с зерном. Содержимое рассыпается по ногам разгневанного фермера, который кричит от потери запасов. Жан-Люк, однако, уже бросился выпрямлять бочку. Он поспешно забирает зерно с улицы голыми руками, качая головой и извиняясь за тираду фермера. Когда Фредерик встает на колени, чтобы помочь, Жан-Люк горько ругается и отталкивает его.

Я делаю маленький, непроизвольный шаг вперед.

Жан-Люк.

У меня замирает сердце при виде его — такого близкого, такого родного, но в то же время такого далекого. Когда-то мы были так похожи. Я до сих пор помню яростный, решительный блеск в его глазах во время битвы при Цезарине. Мы провели большую часть ночи, уводя детей в относительную безопасность Soleil et Lune⁸². Несмотря на ужас обстоятельств, я никогда не чувствовала себя более связанной с другим человеком. Мы оба работали рука об руку, преследуя общую цель: служить этим детям, да, но также служить друг другу. В ту ночь мы создали партнерство — настоящее партнерство, и тем утром, когда Жан тайком вытирал слезы со щек Габриэль, я поняла, что люблю его.

Сердце щемит от воспоминаний.

Смотреть на него сегодня — все равно что смотреть в разбитое зеркало; его отражение почему-то четче, чем прежде. Разбито. Хотя его темные волосы остались прежними, глаза теперь сияют безумным светом, а под ними залегли глубокие тени, как будто он не спал неделями. По его приказу Шассеры захватывают багаж для импровизированного обыска, а констебли сформировали несколько блокпостов по всему доку, тщательно осматривая лица каждого проходящего. Один из них хватает за руку ничего не подозревающую женщину с темными волосами и не отпускает ее до тех пор, пока ее муж, держащий одной рукой хнычущего младенца, а другой — визжащего ребенка, не пригрозит гражданским иском.

На другом берегу Базиль случайно выпустил на волю стаю кур, и десятки мужчин шныряют у кромки воды, пытаясь поймать их раньше собаки портового смотрителя, которая радостно лает и щелкает по пятам прохожих. Шарль подносит к свету факела малиновое платье из багажа другой женщины, а Фредерик пытается успокоить разъяренного начальника порта, который с несколькими членами своей команды на буксире устремляется к фермеру и Жан-Люку.

— Ты — неразумный дурак! — Он сильно ударяет Жан-Люка в грудь, и все, кто находится рядом с ним, бормочут свое горькое согласие. — Пятьдесят лет я управляю этими доками, и никогда не видел такого никудышного представления…

— Разрушены! — Рыча от ярости, фермер снова пинает свою бочку с грязным зерном на улицу. Жан-Люк с немым укором наблюдает, как зерно сыплется на его сапоги. — Я доложу об этом королю, охотник. Вы стоите мне больше сотни квартеров, и попомни мои слова, вы заплатите за каждую потерянную крону…

— А где же старина Ашиль, а? — Начальник порта кружит в поисках архиепископа, а Жан-Люк тяжело сглатывает и сжимает челюсти, все еще глядя себе под ноги. Позади него из толпы наблюдателей появляется Рид, его лицо напряжено и сурово, он ведет собаку портового смотрителя вперед за веревку. — Сомневаюсь, что он понимает, о чем вы говорите, верно? Можете быть уверены, я тоже поговорю с ним и потребую возмещения. Только посмотрите на мою гавань. Задолженность, молодые люди плачут, повсюду куриное дерьмо…