Алая Вуаль (ЛП)

— Как удачно, что даже Его Величество не смог помешать снять чары с Реквиема сегодня ночью, — говорит она, передразнивая слова Михаля резким смехом. Она бросает злобный взгляд на вампира рядом с ней, который разделяет ее дикие черные кудри, ее полную фигуру, ее рычание. Возможно, брат или кузен. — Он не смог помешать нашим родственникам присоединиться к нам, и как терпеливо они ждали этого момента.

Я бесполезно сопротивляюсь прикосновениям Джульетты, не в силах дотянуться до серебряного ножа в сапоге. Я не готовилась к этому. Глупо, тупо, я не подготовилась, потому что сегодня должен был напасть Некромант, а не фракция мятежных вампиров. Хотя я пытаюсь отступить назад, чтобы прижать серебро платья к ее груди, она удерживает меня от себя с силой, подобной зрению.

— Пожалуйста, — шепчу я. — Михаль может простить твоих родственников за то, что они пришли в Реквием, но он не простит тебя, если нам будет причинен вред. Пожалуйста, пожалуйста, отпусти нас.

— Михаль, она зовет его, — рычит Джульетта, сжимая руку, пока края моего зрения не расплываются. Пока я не задохнусь и не перестану дышать. — Он позволяет людям произносить его имя, чтобы приводить своих грязных спутников на наш остров, в наш дом, и он почитает их превыше всего. Один даже носит плащ охотника. — Когда мое плечо задевает ее руку, она рычит и разрывает накидку пополам, отбрасывая бесценное одеяние в сторону. Бриллианты разлетаются во все стороны. — Король с разделенной верностью — не король вообще.

Остальные вампиры шипят в знак согласия.

Я едва не кричу от досады.

— Но его верность не разделена…

— Ты хочешь, чтобы мы попросили прощения у нашего короля, humaine? — От моей беспомощности улыбка Присциллы становится прямо-таки смертоносной. — Ты хочешь, чтобы мы ползали на коленях и умоляли его забыть? Мы — вампиры. Мы не будем просить разрешения или прощения у такого слабого, и мы больше не будем мириться с его режимом. — Глаза пылают, грудь вздымается, и она в порыве страсти обращается к остальным. — Друзья, правление Михаля Васильева заканчивается сегодня…

С выпученными глазами она резко останавливается, и на долю секунды мое сознание не может понять, с какой скоростью Михаль движется, чтобы встать перед ней. Но когда это происходит — я узнаю его гладкие бледные волосы и алебастровую кожу, — я чуть не застонала от облегчения и обмякла в объятиях Джульетты. Хотя на его горле остались следы зубов, это не имеет значения. Хотя одно крыло у него на спине наполовину оторвано, Михаль здесь, невредим, и одно его присутствие заставило Присциллу в ужасе замолчать.

Потом я вижу кровь, капающую с его руки, внутренности между пальцами и понимаю, что он вырвал ей голосовые связки.

Рядом со мной Бо захлебывается рвотными массами и сгибается вдвое — вампир, державший его, убежал, но его схватил Иван, который перепрыгивает через парапет и сворачивает вампиру шею. Он падает, как мешок с кирпичами. Задыхаясь, Присцилла хватается за горло и кружится, отчаянно пытаясь вырваться, чтобы жить, но Одесса встает, чтобы преградить ей путь. Дмитрий тоже, и Паша. Один за другим они изнуряют восставших вампиров, ломая им коленные чашечки, хватая за волосы, таща их к дверям бального зала из красного дерева.

Через несколько секунд Лу, Рид, Коко и Жан-Люк спускаются с ветки дуба с пепельными лицами и мрачными лицами. Никто из них, слава Богу, серьезно не пострадал, но на щеке Рида уже набухает синяк от того, что произошло внизу, а у Коко течет кровь из пореза на предплечье. Бо бросается к ней, а Дмитрий…

Его лицо тоже поворачивается к ней. К ее крови. На мгновение в его глазах вспыхивает дикий блеск, но Паша с рычанием вталкивает его в двери и уносит с глаз долой.

Оставив Джульетту с рукой на моем горле.

— Отпусти ее, — рычит Михаль.

Хотя он медленно, осторожно подходит к тому месту, где Джульетта прижала нас к балюстраде, все ее тело напрягается, и в ней словно что-то щелкает. С рычанием она пытается впиться зубами в мою яремную вену. Слишком медленно. Михаль мгновенно спускается вниз — глаза его вспыхивают от ярости — и хватает ее за горло, другой рукой отталкивая меня в сторону. Я с диким криком бросаюсь к Жан-Люку, который ловит меня у себя на груди. Однако вместо того, чтобы вырвать ей голосовые связки, как он сделал с Присциллой, Михаль врывается в двери бального зала.

Он почти летит, поднимаясь на помост с Джульеттой, таща ее.

Мы все бросаемся за ним — Бо и я, слегка спотыкаясь, — и обнаруживаем, что весь зал погрузился в молчание.

Кроме Джульетты. Она все еще извивается и брыкается, шипит, плюется и рвется к его руке, которой он держит ее за горло. Несмотря на ее сопротивление, он не отпускает ее. Он даже не вздрагивает. Выражение лица холодное и жестокое — глаза совершенно нечеловеческие — и он обращается к залу шепотом.

— Среди вас есть те, кто сомневается в моей силе.