Алая Вуаль (ЛП)

Первая пришла в наше королевство из далеких земель, жила в тени, распространяя свою болезнь среди здешних людей. Заражая их своей магией.

По крайней мере, Михаль исчез.

С трудом сглатывая, я слежу за другим ребенком, когда она пробирается среди взрослых, стаскивая часы с запястья моряка. Ее кожа и волосы блестят серебром в бледном свете, и она…

Мой рот открывается.

У нее жабры.

— Вернись! — Моряк бросается на нее, но она хихикает и уворачивается от его вытянутых рук, ныряя в море. Под юбкой ее ноги пульсируют и переливаются, превращаясь в два плавника, и она игриво щелкает ими, прежде чем нырнуть еще глубже. Нахмурившись, мужчина пытается преследовать ее, но вместо этого натыкается на огромного белого волка, который недовольно щелкает его по пяткам. — Чертовы оборотни, — ругается он себе под нос, поднимая руки и медленно отступая назад. — Чертовы мелузины.

Я в недоумении смотрю ему вслед, а затем поворачиваюсь лицом к Одессе.

— Что это за место?

— Довольно настойчива, не так ли? — Взволнованная, она проталкивает меня мимо мужчины, когда он исчезает в захудалом пабе. — Отлично. Добро пожаловать на L'ile de Requiem²³, метко окрещенный Михаль, который считает себя чрезвычайно умным. Постарайся не привлекать к себе внимания. Местные жители любят свежую кровь.

Остров Реквием.

Хотя часть меня вздрагивает от этого мрачного названия, большая часть не может не повернуться и не удивиться оборотню, женщине, которая одним движением руки исцеляет горло моряка. Ведьма. Мой рот недоверчиво приоткрывается. Ведьмы, оборотни и русалки, и все они обитают на одном острове. Я никогда не слышала о таком.

Мой отец, конечно, часто посещал дальние страны в качестве виконта, но он никогда не позволял Пиппе или мне присоединиться к нему. Вместо этого я просматривал каждую карту в его кабинете — Цезарина, Бельтерры, всего континента — и запоминал каждый ориентир, каждый водоем.

У восточного побережья Бельтерры не должно быть ничего, кроме океана.

— Это невозможно. — Я поворачиваю шею в разные стороны, стремясь увидеть все, но на мгновение отвлекаюсь на этот островок, которого не должно быть. — Я изучала географию. Мой отец практически оклеил наши стены картами, но я никогда…

— Конечно, не изучала. Этого места не существует ни на картах, ни в исследованиях. — Хотя Одесса старается казаться равнодушной, ее голос становится резче, когда мы входим в давку. Укус напряжения. Ее рука становится стальной на моем локте. — Честно говоря, дорогая, будь сложной, если хочешь, но никогда не будь глупой. И ради всего святого, перестань пялиться.

Она бросает быстрый взгляд через плечо и кивает, когда двое мужчин становятся позади нас. Нет, вовсе не мужчины. Вечные. Судя по крепкому телосложению и черным знакам отличия на плащах, они должны быть кем-то вроде… стражи. Но это не может быть правдой. Я лично могу подтвердить силу и скорость Одессы, так зачем ей дополнительная защита?

Я бросила на нее косой взгляд.

— Кто они?

— Никого важного.

— Ты расслабилась, когда увидела их.

— Я никогда не расслабляюсь.

Незаметно для себя я бросаю еще один взгляд на этих двоих и хмурюсь, когда они придвигаются еще ближе — ведь ведьмы, оборотни и русалки не единственные, кто собрался, чтобы понаблюдать за нами. К ним присоединились дюжина или более Вечные, вышедших из тени. Их холодные глаза жутко и странно блестят в свете ламп, когда Одесса проходит мимо, высоко подняв подбородок и не обращая внимания на их взгляды. Однако грудь одного из стражников задевает мою спину, когда ближайший Вечный оскаливает на меня зубы.

— Я… здесь в безопасности? — неуверенно спрашиваю я. Нелепый вопрос.

Когда Одесса тащит меня вперед, он и его спутница следуют за ним, не отвечая.

— Близится рассвет, так что, боюсь, у нас мало времени на осмотр достопримечательностей. — Хотя Одесса шагает целеустремленно и уверенно, она все еще следит за Вечными по периферии. — Трагедия, я знаю. Реквием — прекрасный город, один из старейших во всем мире, наполненный жителями всех размеров, форм и… О, да поторопись же ты, правда?

Она оттаскивает меня от заведения слева от нас, где витки бархатной ткани украшают каждую балюстраду²⁴, а из дверей, выкрашенных в черный и золотой цвета, льется призрачная музыка. Из глубины зала доносится смех публики. Звук настолько леденящий, настолько завораживающий, что я не могу не остановиться, чтобы прислушаться.

Однако мое тело холодеет, когда в музыку вплетается женский крик.

Пронзительный, леденящий кровь крик.

Одесса крепко сжимает мою руку, когда я бросаюсь к дверям.

— Ах, ах, ах, — снова тикает она, как раз когда женский крик заканчивается в такт музыке. Тишина поднимает волосы на моей шее. — Любопытство убьет кошку в Реквиеме, и никакое удовлетворение не вернет тебя обратно.

— Но она…