Алая Завеса. Первый лик смерти

Этот день по сути был закончен, несмотря на то, что только недавно перевалило за полдень. Ни о какой встрече с Пенелопой он сегодня даже не помышлял – сегодня явно не тот день.

Похороны Ровены Спаркс, как и полагается в приличном обществе, состоялись на третий день после её смерти. По этому поводу в Департаменте был объявлен траур, который освободил весь совет присяжных, включая Ривальду и Юлиана от работы.

Однако этот день Юлиан проводил не в доме у Ривальды Скуэйн, как он это делал вчера, а на кладбище. Он не сказал бы, что мечтал оказаться здесь, но спорить с миссис Скуэйн он не стал, так как не хотел выглядеть бессердечной сволочью в её глазах. Коим он, право говоря, никогда и не был. Пусть и дед периодически пытался внушить ему это.

– С грустью мир наблюдает за тем, как его покинул очередной достойнейший человек. Ровена Спаркс была не просто хорошей женщиной, она была выдающимся человеком и делала всё, что было в её силах для процветания и благополучия города. За честь города и правосудие она и отдала свою жизнь. И пусть на земле она более не может составить нам компанию, она всегда будет жить в наших сердцах. Город лишился одного из своих защитников. Мы всегда будем помнить миссис Ровену Спаркс как истинный образец для подражания.

Похоже, что Люций Карниган, только что выступивший с этой речью, был неизмеримо доволен собой и тем, как выглядел в глазах других. Несмотря на искрившее самолюбие, слезу он всё же пустил и она, похоже, была истинной и неподдельной.

Юлиан предпочёл остаться в сторонке, не мешая важным людям из этого города провожать Ровену в последний путь.

Именно тогда он и заметил стоящую тоже в сторонке Пенелопу Лютнер. Она была не в компании родителей, как ожидал бы увидеть Юлиан. Она была в компании нескольких своих ровесниц, скорее всего – одногруппниц из Академии.

– Привет, Пенелопа, – тихо произнёс Юлиан, стараясь, чтобы никто не слышал его. – Я не знал, что ты была знакома с миссис Спаркс.

– Да, Юлиан. Это было бы глупо, – довольно расстроенным тоном ответила девушка. – Она была ректором нашей Академии.

– Ректором? Я и понятия не имел. Думал, что она работает на Департамент.

– Одно другому не мешает, – сказала Пенелопа. Юлиана не покидало ощущение, что она хочет поскорее прекратить этот разговор и вообще уйти подальше от юноши.

– Хорошо. Я тут собирался спросить… Сегодня ты не будешь свободна?

– Не сейчас, Юлиан. Прости, но мне не до этого. Может быть, как-нибудь потом…

– Я понял тебя, – с грустью ответил Юлиан.

– Не обижайся, – кинула вдогонку ему Пенелопа, но не обидеться он не мог. В этом был весь характер Юлиана.

Не являясь по сути высокомерным и самолюбивым человеком, он достаточно тяжело переносил такие вот неожиданные отказы или непреднамеренную грубость.

8. Монроук

"Меня сразу начало смущать то, что Ривальда Скуэйн на самом первом заседании так яростно была против казни Агнуса Иллиция. Ведь даже и мне не приходила в голову такая идея. А однажды я проснулся и вовсе узнал, что вместо усопшей Ровены Спаркс на должность ректора Академии Принца Болеслава была назначена как раз Ривальда Скуэйн! Сопоставив все факты, что я видел, понял я кое-что одно. Эта женщина была явно замешана в чём-то. И явно что-то знала. Теперь же пришла моя очередь узнавать"

Юлиан Мерлин, октябрь 2010

Проснувшись на следующий день в тоскливейшем настроении, Юлиан отправился в библиотеку. Несмотря на этот шаг, больше всего ему сейчас хотелось остаться в этой кровати навсегда. Или, по крайней мере, до тех пор, пока он снова не обнаружит на подоконнике письмо от Пенелопы.

В цветочный магазин Юлиан тоже ни за что сегодня не отправится – уж слишком чувствительным для него был вчерашний отказ.

Раскрыв следующее письмо, Юлиан принялся переписывать его. На этот раз действие хоть сколько-то сдвинулось с мёртвой точки – сообщение уже напоминало не просто дифирамбы безумного влюблённого, а дифирамбы влюблённого и одержимого:

"Госпоже М.

От господина Р.

май 1993 г.

Как бы Вы не пытались избегать моего общества, у вас ничего не получится. Я неизменно буду следовать за Вами, ведь моё сердце – это Вы. Я досконально не знаю, что Вы узнали обо мне. Но смею заверить, что всё это наглая ложь.