Алатарианская Империя

      Вдруг Майорбэк Тайнс резко остановился, навострив уши. Вслушиваясь в невнятный шепот пустоты и легкий свист потоков воздуха, гуляющих по этим безлюдным местам, он обернулся к товарищам и, приложив указательный палец левой руки к губам, призвал всех к тишине:

– Тсс-с-с! Вы слышите?

В коридоре наступила гробовая тишина. В полном безмолвии откуда-то проступил неясный и глухой звук, напоминающий невнятный людской гомон.

– Вы это слышите? – тихо повторил Тайнс, широко открыв глаза и замерев на одном месте.

– Да, – ответил Барнс, прислушавшись, – источник звука совсем недалеко.

– Похоже, мы на правильном пути, – прошептал Олби Туртс, так же прислушиваясь.

Лица некоторых солдат невольно стали бледнеть, а лбы покрываться испариной. Если на поверхности эти храбрые воины были готовы к встрече с любой неожиданностью, то сейчас, когда с каждым шагом опасность становилась все ближе, мужество понемногу стало их покидать.

– Будем идти очень тихо и осторожно, мы должны первыми увидеть источник шума, – прошептал Тайнс, мягко двинувшись вперед.

      Чем дальше они шли, тем шум становился все сильнее, а говор – более четким и понятным, уже можно было распознать некоторые слова. Вскоре коридор закончился выходом в то место, откуда и доносился этот гул.

– Стоп, – шепнул Тайнс, замер и прислушался. Разговоры теперь слышались намного громче и отчетливей. Различалось несколько мужских голосов.

– Сейчас мы войдем туда, – Тайнс ткнул пальцем вперед, – и окажемся на открытой местности. Мы не знаем, что нас там ждет, не теряйте бдительности, будьте готовы ко всему.

Солдаты бесшумно обнажили мечи и взяли луки наизготовку.

– Фонари нужно потушить, – шепнул стоявший рядом Эдмундо.

Трое солдат с мечами, пригнувшись, тихим шагом пошли вперед, остальные следовали сзади с луками в руках, прикрывая их. После них шел Тайнс, Туртс и Барнс. Отряд двигался бесшумно, затаив дыхание. Спустя несколько мгновений солдат, шедший первым, осторожно выглянул в проход, покрутил там головой и, развернувшись, подал сигнал остальным идти к нему. Когда отряд приблизился, перед всеми открылся вид на просторное угрюмое подземелье с мрачными сводами. По сути, это был самый настоящий подземный город, хотя по форме он больше напоминал огромную крысиную нору. В этом каменном мешке жили люди, занимающиеся своими повседневными делами и не обращающие на незваных гостей ровно никакого внимания. Майорбэк, Эдмундо и Олби стояли, широко раскрыв рты и не двигаясь. Солдаты, опустив оружие, осмотрелись вокруг и, убедившись, что им тут никто не угрожает, попрятали мечи и луки.

– Это не то, что я ожидал увидеть, – пробормотал Олби, стряхивая оцепенение.

– Всё верно, – осматриваясь вокруг, сказал Тайнс. – Это место, где содержатся больные со всех местных поселений. Гералдис описывал мне его.

– Тогда мы на верном пути! Пошли дальше, – скомандовал Олби в полный голос.

Отряд влился в один из проулков, если его можно было так назвать. С правой и левой стороны располагались невзрачно сбитые из дерева домики, настолько маленькие, что напоминали игрушечные или скорее даже будки для домашних животных. Сложно было представить, как там может поместиться взрослый человек. Возле каждого жилища стояли внушительных размеров железные казаны, в которых то тут, то там что-то варилось и бурлило, распространяя вокруг кисловатый неприятный запах. Трое мужчин в серых истрепанных накидках, сидевшие у одного такого, попавшегося им по пути, казана встретили их равнодушными взглядами. Лица их были зеленоватого оттенка, а кожу покрывали волдыри размером с небольшой орех. От них исходил отвратительный гнилой запах, на который они не обращали, казалось, никакого внимания, равно как и проходящие мимо люди. Тайнс прикрыл нос рукой, он слышал об этой редкостной болезни, в имперских землях ее называли «зеленая смерть» или «проклятье болотной жабы». Никто не знал, откуда она берется. Сначала лицо человека начинало понемногу зеленеть, кожа становилась сухой и шероховатой, далее в некоторых местах на ней появлялись вздутия и так постепенно они завладевали всем телом, становясь все больше и больше. А когда они вырастали со сливу, то начинали лопаться, словно мыльные пузыри, и жидкость, скопившаяся внутри, разбрызгивалась во все стороны вместе с кровью. Когда начинался процесс лопанья – кровь уже было не остановить, и человек в жутких муках умирал. Майорбэк отвел взгляд от больных и, почувствовав, что начинает задыхаться от зловония, ускорил шаг.

Стены пещеры, утыканные по периметру множеством зажженных фонарей, пестрели всё теми же непристойными рисунками. От тепла, исходящего от светильников и казанов, воздух нагревался до предела. Накал и духота заставляли легкие судорожно сокращаться, непрестанно перегоняя содержимое и пытаясь вычленить из этого спертого, сухого марева хоть какую-то часть живительного кислорода. От сухого горячего воздуха захотелось кашлять, лбы покрыла испарина, а одежда под кольчугами взмокла.