Алатарианская Империя

       Хоть уже изрядно стемнело, полная прозрачно-белая луна хорошо освещала путь, по которому направился Олби, все больше отдаляясь от лагеря. Как только вождь порядком отошел от лагеря, он начал жадно вдыхать воздух полной грудью во всю мощь. Здесь он показался ему по-особенному чистым и приятным, мягким и нежным, наполняя каждую клеточку, словно живительный обтекаемый эликсир, насыщая шипучим, живым кислородом уставшее бренное тело. Впереди перед ним виднелись бесконечные покатые горы, которые поднимались все выше и выше. Кажется, они задевали своими верхушками небеса, ласково щекоча и играя с пушистыми серыми облаками. Олби начал вдавливать ногой землю, стараясь немного ее вспушить. К удивлению вождя, почва никак не поддавалась нехитрым манипуляциям. Да, это не та земля, к которой привык Туртс. Ему казалось, что вся она – это сплошные камни, рыхлые, мелкие, похожие на мелкий гравий или щебенку. «Как люди обрабатывают эти земли? Как на них что-то выращивают? Неужели они вообще для чего-то пригодны?» – подумал Олби, стоя в темноте и так и не достигнув успеха в своей операции. Он не искал ответов на вопросы, потайных дорог или скрытых опасностей. Олби отошел от лагеря, чтобы немного побыть наедине с собой и привести мысли в порядок. За короткое время на него свалилось много обязанностей и задач, которые он должен выполнять. Все от него чего-то ждут – решений, приказов, советов. Много людей на него рассчитывают, верят в него, следуют за своим вождем. Ему никак нельзя оплошать, ведь ответственность, возложенная на него, слишком велика, а от его действий зависят жизни людей. Самое страшное для него – подвести свой народ и, в первую очередь, сыновей. Такая ответственность не могла не угнетать неокрепший мозг простого жителя деревни. Поэтому Олби что есть духу старался демонстрировать лишь спокойствие и уверенность на людях,

а эмоции держать при себе. В таких блужданиях он провел чуть больше получаса. Через некоторое время запах еды донесся и до Олби, который к этому моменту успел изрядно проголодаться. Естественные человеческие потребности вмиг вырвали его из мира раздумий и заставили вспомнить о делах насущных. Например, об его урчащем желудке, жаждущем получить свою порцию заслуженного ужина. Получив сигнал о необходимости вернуться в лагерь в виде густого дыма, исходящего от разбитого костра и ароматного запаха жареных грибов, вождь Туртс поспешил вернуться в лагерь. Вернувшись обратно, первым делом Олби обратил внимание на жареные грибы, взятые с собой из лагеря, вяленое мясо и куски сухого хлеба. Запах пищи сводил с ума и возбуждал все рецепторы в мозгу вождя так, что тот поспешил присоединиться к товарищам, которые уже уселись вокруг костра в ожидании Олби, чтобы начать трапезу.

– Мы ждали тебя, вождь. Без тебя не начинаем ужин, – сказал один из его людей, жестом приглашая к импровизированному столу.

– Наконец-то теперь все здесь. Можно налечь на еду, – сказал вождь и первым взял большой жареный гриб. Все последовали его примеру и набросились на нехитрую трапезу. После сытного ужина сон резкой волной накатил на всех без исключения. И все,

с удовольствием поглаживая наполнившиеся животы, погрузились в царство снов. Только Бард лежал и смотрел на звезды, всматриваясь в чистое безоблачное небо и выискивая на нем знакомые созвездия. В тот момент им овладевали самые разнообразные мысли и вопросы, ответы на которые найти пока не представлялось возможным. Он старался гнать их прочь, переворачиваясь и закрывая глаза, чтобы отвлечься и, наконец, заснуть. Но они никак не хотели покидать его натруженный мозг, раз за разом усиливаясь и сменяя одна другую.

В какой-то момент мужчина настолько устал от их бурного нескончаемого потока, что просто перевернулся лицом к земле и закрыл глаза руками. Так, спрятавшись от яркого света луны, он смог провалиться в глубокий долгожданный сон. Сны этой ночью не беспокоили его, давая возможно выспаться уставшему, изможденному страннику.

– Вставайте, вам нужно это увидеть, – услышав сквозь сон Олби.

      Открыв глаза, он увидел, что это Бард пытается его разбудить, легонько тормоша его за плечо. Когда Хоблауд убедился, что вождь открыл глаза, он принялся будить остальных.

– Что случилось? Еще ведь даже солнце не взошло, – недовольно сквозь сон промямлил Олби.

– В том то и дело. Поторопитесь, если хотите стать свидетелями прекрасного! Уверяю вас, вы никогда не увидите восхода солнца красивее, чем здесь. Это стоит того, чтобы открыть глаза даже в такую рань! – настоятельно заверил Бард, агитируя товарищей поскорее подняться. – Это всегда было моей самой любимой частью похода с отцом – восход солнца, – с ностальгией вспоминал Бард, пока остальные неспешно поднимались со своих походных постелей и недовольно кряхтели на разбудившего их нахала.