Альбертина и Дом тысячи чудес

Франк РАЙФЕНБЕРГ, Ян ШТРАТМАНН АЛЬБЕРТИНА И ДОМ ТЫСЯЧИ ЧУДЕС

Запретная поездка

Альбертина уже, наверное, в сотый раз сунула руку в карман джинсов. Деньги были по-прежнему на месте. Если автобус вот-вот не придет, Раппельмайерша настигнет меня и я не успею уехать, подумала Альбертина. Все это добром не кончится. Еще никому и никогда не удавалось покинуть пансион без разрешения руководительницы, и уж подавно никому не разрешалось в одиночку ездить по окрестностям.

Пышные кудряшки выбились у Альбертины из-под красного платка, который был завязан на затылке. По взъерошенным каштановым с рыжиной волосам ее здесь сразу узнал бы всякий, а как раз этого Альбертина не хотела. Это называлось особыми приметами — где-то она об этом уже читала. Главное — спокойствие, здесь вокруг нет ни единого знакомого, успокаивала она себя. На всякий случай она пробежала еще две остановки пешком.

Удобный жилетик с кармашками, который Альбертина носила всегда, на этот раз лежал у нее в чемоданчике, украшенном наклейками с мордочками котят. Вообще-то такие наклейки Альбертина считала детским садом, но, кроме этого чемоданчика — и того, что в нем лежало, — у нее попросту больше ничего не было.

Кроме жилета там лежали еще футболка, ночная пижама и зубная щетка, три больших бутерброда с сыром и ворох газетной бумаги. В эту газету она завернула «Спектр-2004» — не очень большую, но зато мощную подзорную трубу. Подарок папы. Конечно, были у нее с собой и матрешки. С этими русскими куколками, которые вставлялись одна в другую, Альбертина не расставалась никогда.

Гудок океанского лайнера заставил Альбертину вздрогнуть. Перед ней стоял автобус. Двери с шипением открылись.

— Добро пожаловать на борт! Стамбул, Пекин, Владивосток и обратно! — прокричал водитель.

— Мне до Нижнего Вюншельберга… п-пожа-луйста, — с запинкой проговорила Альбертина и стала отсчитывать монетки. Она боялась, что денег не хватит.

— Ну, это далеко не вокруг света, но зато быстро — восемьдесят дней на это не потребуется! — Водитель оторвал от рулона билетик и торжественным жестом протянул его Альбертине. — И вот еще пятьдесят золотых дублонов сдачи. Но только при условии, что ты будешь ставить паруса, матрос второго класса… э-э?

— Альбертина. Альбертина Шульце.

— Ой-ой-ой, какое красивое имя.

— Нисколько не красивое. Старомодное и глупое. В нашей семье внучку принято называть именем бабушки со стороны отца. А ее, на беду, звали Альбертиной, — отбила атаку Альбертина.

Но еще хуже было, если кто-нибудь начинал называть ее Тина или Тинхен.

— Понял!

Такого водителя автобуса Альбертина еще никогда в жизни не видела. Вся нижняя половина лица у него скрывалась за густой бородой. А там, где черные как смоль волосы заканчивались, почти сразу начиналась надвинутая глубоко на лоб капитанская фуражка. Из-под козырька выглядывали только широкий приплюснутый нос и черные горящие глазки.

— Держись ко мне поближе, матрос второго класса Альбертина, оставайся тут, у капитанского мостика, — пробасил водитель, указывая на место в первом ряду.

— Есть, капитан! — крикнула Альбертина и рассмеялась. Она бросила чемоданчик на сиденье рядом с собою и достала из него матрешку и жилет с карманчиками. Это была самая удобная в мире одежда. Пусть Яцци, соседка Альбертины по комнате, называет ее жилет половой тряпкой, если хочет. Бесчисленные карманчики, петельки, клапаны, отделения, секретные и суперсекретные карманы скрывали необходимые вещи на все случаи жизни. Но иногда эти вещи, к сожалению, исчезали бесследно. Какой-нибудь гаечный ключ, веревочка или гигиенический карандаш для губ с запахом земляники — ведь Альбертина обходилась с ним в высшей степени экономно и по пустякам не тратила — внезапно пропадали, и их целыми днями и неделями было не найти.

— Зови меня Саладин.

Взвыл мотор, и автобус медленно тронулся с места.

Собственно говоря, назвать его автобусом было трудно, он больше походил на ярмарочный балаганчик. Гирлянды разноцветных помигивающих лампочек, цветы из папиросной бумаги, моделька венецианской гондолы с сияющим фонариком, мерцающие нитки жемчуга, открытки с изображением дальних стран и загадочных островов, надувная кокосовая пальма украшали ветровое стекло и торпеду. В углу кабины на пестрой персидской подушке уютно устроилась большая кукла с зонтиком из папиросной бумаги в руках. Саладин представил ее Альбертине как Мэри Хиггинс, свою подругу и спутницу во всех поездках.

— Капитан Штюрценбехер, обошел под парусами все моря и океаны и ни разу не потонул и не пропал, — добавил водитель с гордостью.

При слове «пропал» Альбертина сникла и пригорюнилась.

— Эй, что с тобой? Черная кошка дорогу перебежала? — спросил Саладин.

Альбертине не хотелось говорить об этом, но Саладин был морской волк и водитель автобуса и не было на свете человека любопытнее его.

— Наш корабль — это корабль правды, дружбы и радости. На борту должен царить смех, так что живо признавайся! Что за морские призраки хотят испортить тебе настроение?