Альбигойский Крест. На Тулузу!

Рыцари спрятали коней в глубине чащи, оставив возле них двух воинов, и рассредоточились по обеим сторонам небольшой дороги, уходившей в лес. К их удивлению, город не спал. После двух или трех часов, проведенных разведчиками в борьбе с противными лесными комарами, слепнями и прочей кровососущей нечистью, ворота города раскрылись, и на поляну стали выезжать три большие отряда катарской кавалерии, закованной в кольчуги. Всадники были в шлемах, на щитах и вымпелах были нарисованы голуби – символы еретической церкви, почитавшей, прежде всего, Святого духа, отрицая все остальные атрибуты и символы католицизма. Щиты, сюркоты, шлемы и кольчуги всадников были выкрашены в черные цвета.

– Катарская гвардия… – прошептал Гуго, кивая в сторону воинов. – Я много слышал о них, а теперь вот, – он перекрестился, – Господь смилостивился и позволил увидеть этих дьявольских прихвостней.

Он со злостью плюнул на траву. Рыцари прижались к земле, стараясь слиться с травой, корнями и кустарниками, росшими по краям лесной дороги.

Отряды проходили мимо разведчиков почти до полудня. Лишь короткие перерывы между их движением позволяли воинам наскоро перекусить сухарями и запить вином, захваченным в дорогу одним из предусмотрительных разведчиков.

– Сколь их уже прошло? – спросил Гуго у своих товарищей. – Я насчитал два отряда по сто двадцать человек…

– Да, где-то так и есть… – согласились с ним рыцари. Внезапно, один из них тихо свистнул и показал рукой на город. – Смотрите! Еще и еще…

Из ворот медленно выехали два отряда, которые на ходу перестроились в колонну по двое и поехали по направлению к лесу, где притаились разведчики.

– Господи… – прошептал Гуго, окидывая взглядом ровные ряды всадников. – Сколько же их еще осталось, чертей полосатых…

Воины стали считать, поражаясь численности, отличной экипировке и, что самое главное, четкой дисциплине катарских всадников.

– Да, если эти исчадия нападут на лагерь – нашим ребятам придется, ох, как туго… – Юный англичанин отдал должное выучке и вооружению кавалерии катарской гвардии, которая ничем не уступала рыцарской коннице крестоносцев, но даже имела, по мнению Гуго, преимущество над ней, прежде всего, в дисциплине. – Того и гляди, эти сволочи заманят наших ребят ложным отходом, а потом ударят по флангам и зажмут в тиски…

– Не преувеличивай, де Арси. – Стал спорить с Гуго один из его товарищей – высокий, рыжеволосый и веснущатый англичанин Ансельм де Фиц-Рауль. – Феодальные рыцари еще никогда не были биты еретиками!

– Зато, Ансельм, они часто бывали биты дисциплинированными сарацинами Испании и сельджуками Саладина… – едко ответил ему Гуго. – Мой дед и дядя, между прочим, сложили головы при Хиттине и Арсуре… – он перекрестился и произнес. – Царствие им Небесное. А твои, Ансельм, в это время строили козни вместе с принцем Жаном!..

Ансельм покраснел и сжал свои огромные ручищи в кулаки, готовясь ударить юношу, но рыцари вступились за Гуго, окружив Ансельма. Тот разжал руки, плюнул на землю и ответил:

– Ладно! Черт с тобой. Не будем же мы ругать из-за каких-то мерзких иноверцев…

Гуго протянул ему руку. Они обнялись.

– Ты тоже, Ансельм, прости меня. – Извинился Гуго. – Я порой скажу лишнее, а потом сам переживаю…

– Ладно. – Засмеялся Ансельм и внезапно крикнул. – Глядите! Из ворот выехали несколько повозок!..

Разведчики снова рассредоточились и стали всматриваться в приближающиеся к ним повозки.

Три большие повозки, крытые грубой холстиной, покачиваясь и кренясь на ухабах и рытвинах, медленно приближались к месту засады, устроенной разведчиками де Арси.

– Матерь Божья… – проронил Гуго, рассматривая их бледные лица и черные просторные одежды, сквозь которые выделялись их худые фигуры. – Это еще, что за хрень… – он выругался. – Никак, похоронная команда, только, на их, катарский манер. – Догадался рыцарь. – Как их там зовут, мне еще Робер рассказывал. Он стал вспоминать. – А! Просветленные! Они не имеют права брать в руки оружие, живут в посте и целомудрии. – Он зло усмехнулся и, посмотрев на своих товарищей, весело подмигнул им. – Едут причащать, исповедовать и соборовать своих катаров, прости меня Господи.

Рыцарь жестами показал, чтобы все приготовили арбалеты и открывали стрельбу по его команде. Гуго взял арбалет, проверил зарядку и прицелился, наметив для себя в качестве мишени крупного возничего, сидевшего на последней повозке.

Три повозки въехали в лес и стали медленно приближаться к засаде. Из города их уже не было видно, хотя разведчики рисковали, ведь за ними могли последовать другие отряды, которые наверняка бы разгромили горстку смельчаков.