Альбигойский Крест. Сенешаль Каркассона

«Впервые стал ошибаться в людях. Видимо, становлюсь старым, раз не смог угадать его мысли…» – грустно вздохнул и подумал еврей, разглядывая крестоносца.

– Так, а дела меня привели к тебе, еврей, очень и очень скорбные… – Рыцарь сурово посмотрел на него. – Ох, какие скорбные дела, даже и не знаю, как начать!

«Королевский налог на евреев, наверняка снова вырос… – решил Исаак. – Бог мой, за что ты нас так испытываешь?».

– Ты, поговаривают, Исаак, стал заядлым голубятником? – Внезапно спросил его Ги де Леви, поигрывая со своим кинжалом. – Что, голубей разводишь?

Старик тяжело вздохнул и схватился изможденной рукой за сердце.

– Ладно! Черт с тобой! Не буду томить тебя, и ждать пока ты, чего доброго, не отдашь душу своему богу! – Ги усмехнулся. – Слушай меня внимательно, Исаак! Слушай и запоминай.

Старик открыл глаза и посмотрел на сенешаля:

– Весь превратился во внимание, сеньор де Леви…

– Катары используют голубей для своей поганой связи. Мы знаем, что эти богопротивные еретики свили в Каркассоне гнездо, откуда следят за нами и извещают своих вождей обо всех наших делах. Если, не дай Бог, ты окажешься, хотя бы краем, связан с ними, я просто не знаю, что с тобой сделают люди мессира де Марли…

– Господи… – побелел старик. – Самого мессира Бушара?

– Если пожелаешь, он сам позабавится с тобой, племянником и его прелестными дочками…

– Я все понял, сеньор де Леви. – Послушно закивал головой старик. – Тут, как бы вам сказать точнее, используются определенные сорта голубей. Их называют «почтарями». Такие голуби ценятся на вес золота, их трудно обучать и тренировать. Мы, каемся, торгуем голубями и держим нескольких почтовых голубей для связи с общинами Нарбонна, Тулузы, Лиможа и Арагона. Но, клянусь солнцем Израиля, что мы не связаны с еретиками и не оказываем им никакой поддержки.

– Допустим, что я тебе верю, Исаак, – сенешаль кивнул головой, – но, теперь, старик, ты просто обязан нам помочь и высчитать того, кто держит именно таких птиц…

– Сколько у меня есть времени, сеньор сенешаль? – Оживился Исаак, цепляясь за спасительную соломинку. – Мой племянник Авраам большой знаток этих птиц. Он выяснит все, что угодно, только поверьте мне…

– Поверю, когда ты поможешь и докажешь свою верность. – Резко оборвал его Ги де Леви. – Сроку тебе, Исаак, десять дней!

– Спасибо, благородный сеньор сенешаль… – упал на колени старик, пытаясь поцеловать руки рыцаря.

Ги отдернул руку и произнес:

– Через неделю, полагаю, твой племянник должен мне доложить обо всех голубях, живущих в городе. А теперь, Исаак, давай вернемся к твоему щедрому предложению…

Исаак судорожно вдохнул воздух, бессильно опустил голову и ответил:

– Пять тысяч ливров серебром, сеньор де Леви. Хоть зарежьте, у меня больше нет…

– Спасибо, Исаак. – Ги похлопал его по плечу. – Три тысячи ты пришлешь мне сегодня, а остальные через месяц. И запомни мои слова, если ты поможешь мне, я верну тебе две тысячи обратно. А если обманешь…

– Нет-нет, клянусь детьми… – пролепетал Исаак.

– Опять обманываешь меня, старик! – Засмеялся сенешаль. – У тебя нет детей, но есть племянник и его дети…

Ги встал и пошел к дверям, резким рывком открыл и с порога произнес:

– Да, и не вздумайте куда-нибудь выезжать из Каркассона! С сегодняшнего дня выезд для евреев закрыт. Ворота работают только на вход…

Исаак с мольбой в глазах посмотрел на сенешаля и ответил:

– Самой большой обидой в нашем народе считается недоверие, сеньор сенешаль. Позвольте двум моим слугам покидать городские стены, если понадобится…

– Зачем, еврей? – Ги спросил Исаака равнодушным голосом, хотя понимал, что еврей сильно напуган и вряд ли станет обманывать его. – Хорошо. Но, только двоим слугам и с пустыми руками. Даже ваш талмуд они не смогут пронести за ворота…

– Слушаюсь и повинуюсь, сеньор рыцарь. – Вздохнул с облегчением Исаак. – Обещаю вам, что ни единое слово, произнесенное в этом доме, не покинет его стен и умрет в моей голове.

– Вот, это совсем другое дело! – Повеселел Ги. – Меня интересуют, прежде всего…

– Новые почтовые голуби, способные долететь до южных направлений или Тулузы, а также их хозяева… – перебил его еврей, который проявил сообразительность.

– За это я и ценю тебя, Исаак. До скорой встречи… – Ги вышел на улицу. Воины закрыли дверь за сенешалем.

Исаак тихо свистнул. Раскрылась незаметная дверца, из которой показалась голова его племянника Авраама.

– Надеюсь, мой любимый племянник, тебе не надо пересказывать весь разговор? – Глаза Исаака сверкнули с удивительной силой. – И повторять о молчании, как я уже понял, тоже нет надобности…

– Я все слышал, дядюшка. – Тихо ответил Авраам. – Ты был прав, когда отговаривал меня от этих сомнительных сделок с голубями…

– В следующий раз, ты трижды подумаешь, прежде чем ввяжешься в такие авантюры. – Произнес старик, сверля его взглядом. – Если бог нам позволит дожить до следующего раза.

Племянник упал на колени перед ним и опустил голову, каясь в своей оплошности. Рука старика нежно погладила его по голове, в которой уже порядком проскакивала седина.