Альбигойский Крест. Сенешаль Каркассона

– Во веки веков, виконт. – Ответил ему Ги. – Прошу прощения, а как самочувствие его сестры, доньи Эсклармонды? С нами, как раз, следует один монах-бенедиктинец, везущий какое-то письмо его святейшества к епископу Фуа, может быть, он сможет вам помочь…

– Тетушка здорова… – резко ответил молодой виконт. На его скулах резко выступили желваки. – Помощь святого отца преждевременна…

Ги понял, что между ним и тетушкой давно пробежала черная кошка.

«Да. Чезаре был прав, когда говорил мне, что с молодым виконтом будет легче найти общий язык. Посмотрим, как его отец отреагирует на мои предложения…» – решил сенешаль.

С этого момента и до прибытия в столицу графства, Ги только и делал, что рассказывал молодому наследнику о красоте и величии Парижа, могуществе его короля, чтящего кутюмы и уважающего суверенитет соседей, прозрачно намекал, что виконту просто необходимо побывать у него в замках и увидеть своими глазами древнюю Лютецию. Не забыл сенешаль и посетовать на глупость и упорство еретиков, бросавших эти благодатные земли в ужас кровавой войны. Краем глаза, Ги подмечал, что виконт внимательно прислушивается к его рассказам, и его глаза загораются странноватым блеском, когда разговор заходил о катарах и вреде для католических владений.

– Вы правы, сеньор маршал, – ответил как-то виконт, словно в забытьи, – катары замучили нас до смерти. Моя тетя абсолютно не желает понять, какую угрозу они нам приносят.

– Донья Эсклармонда, видит Бог, просто заблуждается, только и всего… – якобы утешил его Ги де Леви. – Полагаю, что достаточно одной беседы с пастором, чтобы вернуть эту душу в лоно церкви…

– Нет, маршал, вы ошибаетесь! – Сверкнув глазами, резко ответил виконт. Его руки побелели, с силой сжимая поводья своего коня. – Отец сам и не знает, что ему делать со всем этим сбродом, оккупировавшим юг графства и превратившим его в рассадник катарской чумы!

– Мне кажется, что надо обратиться за помощью к королю Арагона… – с рассеянным видом ответил Ги.

– О чем вы говорите, сеньор! На престоле Арагона сидит юнец, у которого нет сил, чтобы обуздать своих вассалов в королевстве! Как бы нам ему самому, в пору, помогать не пришлось! Отец сам прекрасно понимает, что… – внезапно виконт запнулся, поняв, что сболтнул лишнего. Он посмотрел на сенешаля, который отвел голову, якобы любуясь красотами предгорий.

Ги обернулся к нему и, изображая рассеянность, спросил:

– Вы, виконт, о чем-то изволили говорить? Я, прошу прощения за бестактность, немного увлекся красотами Фуа и прослушал ваши слова…

– Нет-нет, сеньор Ги, я говорил, как раз, о чудотворных источниках, что бьют неподалеку от столицы.

– Надо будет проведать эти источники. – Поклонился в седле сенешаль, разыгрывая из себя простачка. – Вы, я надеюсь, составите мне компанию?

– С превеликим удовольствием, сеньор Ги… – успокоившись, ответил виконт.

– Вот, и, слава Богу, мы уже видим Фуа. – Ответил Ги, кивая головой на большой город, раскинувшийся у подножия предгорий. – Я бывал в этих местах, и не раз…

– Мне говорил отец, как ловко вы нашу блокировали столицу, отстроив крепость Лабар и отрезав его от снабжения…

– Ох, дорогой мой виконт, это была война… – грустно ответил Ги. – Всякое приходилось…

– Это слова благородного дона! – Поклонился виконт, отдавая дань уважения скромности маршала, не раз побеждавшего его отца. – Ваш герб, несомненно, один из древних в королевстве?

– Отнюдь, виконт. – Скромно ответил Ги де Леви. – Стропила на гербе моего первого предка лично начертил землей дед нынешнего короля Филиппа, его величество Филипп Первый…

– Это огромная честь… – виконт удивленно поднял вверх свои густые брови. – Если не ошибаюсь, вы состоите в родстве с благородными де Лара?

– Увы, был когда-то. Умерла моя бывшая супруга Санча, урожденная де Лара, дочь великого аделантадо границы Арагона буквально через пару лет после свадьбы. Волею судьбы, видимо. А ведь моим сватом был сам покойный король Педро Защитник – победитель при Лас-Навас-де-Толоса…

– Неужели?! Сам великий Педро? Бог ты мой! – Поразился Роже-Бернар де Фуа.

– Я, к слову, лично руководил отправкой траурной процессии с телом покойного короля, погибшего в битве при Мюре. Воистину, мой друг, неисповедимы пути Господни… – с нескрываемой грустью в голосе произнес Ги де Леви.

– Аминь! – Ответил виконт, осеняя себя крестным знамением. – Мой отец позволил и себя втянуть в эту глупую авантюру! Сунулся помогать северному соседу. Сколь людей полегло…

Последние слова виконт произнес сквозь зубы, не скрывая ненависть к графам де Сен-Жиль.

– Оставьте, мой друг. – Как бы вскользь ответил сенешаль, зондируя почву для более продуктивного контакта. – Ваш отец поступил, как и подобает вассалу, идущему на зов своего сюзерена…

– Кого? Графа де Сен-Жиль? Еретика, труса и интригана? – Возмутился виконт. – С чего это вы взяли, что графы де Фуа являются вассалами графов Тулузы?..

– Ну, как же… – наигранно удивился сенешаль. – Разве не вассальный долг погнал вашего отца под Тулузу?