Альбигойский Крест. Сенешаль Каркассона

Он снова и снова рубил головы своим товарищам, которые молча принимали смерть, но сохраняли гордость и вызывали уважение в сердцах грубых рыцарей-крестоносцев, привыкших смотреть в лицо смерти и ценивших, прежде всего, отвагу и невозмутимость. Робер, словно волк, почуявший на губах кровь, рубил головы, пока, наконец, его не окликнул Бушар де Марли, выведя из ступора.

– Э-э-э! Хватит! Остановись! Ты уже воздух рубишь… – Рыцарь сжал его руку, державшую меч, по лезвию которого стекала кровь. – Все! Никого больше не осталось…

Робер выпустил меч из ослабших рук. Бушар поймал его за рукоять, повернул голову и крикнул одному из своих оруженосцев:

– Эй, Анри, прими-ка меч! Омой его и почисть…

Он бросил меч оруженосцу, который ловко поймал его и побежал к палаткам. Бушар похлопал Робера по плечу, усмехнулся и сказал:

– Ну, ты, брат, даешь! Прямо, талант у тебя…

Робер повалился на траву и тихо завыл, царапая землю ногтями. Он проклинал себя, весь свет, проклинал всех. Он желал провалиться сквозь землю, лишь бы не видеть взгляды крестоносцев, презрительно смотрящих на него.

Кто-то тихонько тронул его за плечо. Робер поднял голову и увидел монаха, который что-то говорил ему, но он не мог расслышать слов. В его голове стоял жуткий шум и вой. Монах тихонько приподнял его и повел к себе.

Сенешаль молча наблюдал за этой сценой, плюнул на землю и, повернувшись к де Арси, произнес:

– Мы здесь проведем еще один день. Надо дать этой гниде прийти в себя. Он мне нужен в сознании, а не в тумане. Сам, наверное, догадывался, что не сможет выйти сухим из воды, решившись на предательство…

– Понимаю, сеньор де Леви. – Гуго де Арси поклонился. – После того, как монах проведет обряд крещения Робера, я буду рядом с ним, чтобы, не дай Бог, он не учудил с собой какую-нибудь пакость…

– Да-да, ступай… – сенешаль отпустил юношу.

Весь день рыцари провели в отдыхе, наслаждаясь тишиной и чудесной летней погодой. Бушар расставил часовых, а всем оставшимся приказал отдыхать, сам же поехал на охоту, прихватив с собой около десяти воинов, вооруженных копьями и арбалетами.

Ги разделся и прилег в тени большого дерева, возле которого была поставлена его палатка. Он молча смотрел в бескрайнее синее небо, по которому пробегали небольшие белые облачка, напоминавшие своими очертаниями различных животных. Медведи и драконы, рыцари на конях и замки, проносились над головой крестоносца. Ощущение спокойствия и беспечности охватывала Ги. Упоительная тишина, прерываемая легкими звуками ветерка, сквозившего по веревкам, удерживающим палатку, навевала сладостную дремоту крестоносца. Незаметно для себя и оруженосцев, он заснул.

Монах уже закончил обряд крещения Робера, когда к ним в палатку, где был на скорую руку сооружен алтарь, вошел Гуго де Арси. Он мельком взглянул на монаха, перекрестился и преклонил колени перед алтарем, на котором находилось небольшое распятие.

Брат Гуго уже складывал вещи, необходимые для совершения этого таинства, рыцарь встал и подошел к новообращенному. Робер сидел, опустив голову, и тихо дышал. Рыцарь положил руку на его плечо и сказал:

– Рад видеть тебя, новообретенный брат наш во Христе. Как твои дела?..

Робер поднял голову, по его лицу катились слезы. Рыцарь кивнул головой:

– Пойдем, Робер, прогуляемся немного. Погода стоит, просто на загляденье. Грех просиживать в палатке весь день, если есть возможность побродить по лесу и подышать свежим воздухом…

Тот молча встал и послушно побрел вслед за рыцарем. Они прошли часовых и углубились в небольшую рощицу, росшую рядом с лагерем крестоносцев. Отойдя шагов на триста, Гуго присел на траву и произнес:

– Садись, Робер. Отдыхай. Теперь у тебя началась совсем другая жизнь…

Тот недоверчиво посмотрел на юношу и ответил:

– Это вы точно подметили, сеньор де Арси. Такая жизнь, что, в пору, сплести петлю, да и голову туда…

Гуго серьезно посмотрел на него, лицо Робера, его сверстника, выглядело серым:

– Это ты брось. – Рыцарь похлопал его по плечу, пытаясь приободрить. – Поверь мне, что ты все сделал правильно. Наша вера…

– Наша вера?! – Резко перебил его Робер, сжав свои руки в кулаки. – Да, о чем ты говоришь! С меня сегодняшнего дня, вот, как хватило!

Он провел ребром ладони по своему горлу. Рыцарь чувствовал, что на душе у Робера скребли кошки, и попытался успокоить его:

– Робер, послушай меня, ты просто не совсем понял, какие возможности тебе даровали. Теперь, когда ты стал католиком…

– На меня косятся все ваши крестоносцы и, наверняка, вздернут на первом же дереве земляки! – Он перебил Гуго. – Веселенькая жизнь, ничего не скажешь!

– Эх, Робер, ты неверно истолковываешь мои слова. Да! Рыцари, поначалу, будут относиться к тебе с опаской и недоверием, но потом, когда все поймут, что ты стал верным католиком и поможешь нам, а, прежде всего – себе, очистить земли Окситании от ереси, Небо, король и сенешаль так отблагодарят тебя, что ты даже не можешь себе представить!

– Ага, как Иуду…

– Нет, не верно. Совсем иначе. Ты сможешь, как многие люди, стать свободным, обзавестись семьей, основать какое-нибудь дело…

Робер криво усмехнулся: