Альбом для марок

У меня тетка была. Ее замуж выдали – знаете, прежде не выходили замуж и не женились, а родители выдавали и женили. Так ее выдали за сына земского врача. Этот земский врач был – невысокий такой и борода – Карл Маркс! А добрый! Он в тридцать втором от голода умер. И он, и его жена. Дети у него высшее образование имели, а этот сын был немой. Мастер на все руки! И надо же, немцы его повесили. Схватили, решили, что партизан. Допрашивали, а он ни слова сказать не может. Они думали, что нарочно молчит – и мучили! Нос ему отрезали, уши… Чуть не забыла предупредить – завтра утром меня не будет. Вызывают.

Конверт на машинке. Обратный адрес: Лубянка 12-а. Повестка: в качестве свидетеля.

Я: – Мало приятного.

– Я уж привыкла… Опознание. Тогда в войну на месте стреляли – и ничего. А прошлый раз – я и не сразу узнала. Тридцать лет прошло. Он все прятался. В Сибири. Наверно, не рад, что тогда не убили. Был нашим следователем, потом следователем у немцев. Что может быть гаже? А я смотрю: старый, отечный. Мне – поверите – его жалко стало…

1978–82

сосед по очереди

Лук я в шанхае брал. Красивый лук, посмотрите, приятный. Шанхай – это ж та палаточка на кругу, сельпо. Как на селе, ничего нет. А мне на село и ехать. Хоть самогоночки там попью: водка невкусная стала. Нам отпуск летом дают через два года на третий. Я на Петровке-38 работаю. Плохая работа. Раньше лучше работал. В охране. У Лаврентия Павловича. И у Лазаря Моисеевича и Вячеслава Михайловича. И Иосифа Виссарионовича. А когда Маленков расстрелял Лаврентия Павловича на Дзержинского-1, у нас оружие отобрали и – убирайтесь. Конечно, так не сказали, а на Огарева-6 на перекомиссию. Не годен. Был годен, теперь не годен. Я не спорю, три раза контужен – заметьте, когда? В сорок седьмом. А война когда кончилась? А? И ранило-то меня аж дома. На Черниговщине. С бандерами воевали. Знаете, как в своих стрелять неприятно. А что делать? Приказ. Прямо рядом со мной мина жахнула. Вот и дошел до Петровки. Я не вру – вот смотрите. Удостоверение. И шесть лет продвижение мне задерживают.

И какая работа? Знаете будочку ГАИ у развилки Волоколамского шоссе? Ее еще на двадцать семь метров назад передвинули. Летом у жены Насера “Волгу” угнали. Правое переднее крыло помято, заднее сидение залито красной краской. Задерживали при выезде все машины, смотрели номер мотора, номер ша́сси – не нашли. А на Ленинградском проспекте-22 у болгарского посольства две “Волги” угнали. Эти сразу в Химках нашли в лесочке – колеса посняты. В курортный сезон колеса – ох дорогие! И главное – сняты дипломатические номера. С ними ж – проезд! Плохая работа.

И старший сын у меня пропал. Был в Венгрии – и полгода ни звука. В армию брали четыре раза. Как Симонян посмотрит, так говорит: оставить до следующего мачта. Я хохол, я считаю, что человека надо ломать один раз, а не четыре. А взяли – и на три месяца под Тамбов на картошку. А он мастер спорта. Потом получаю письмо: папочка, я уже в Венгрии и ни в какой воинской части, играю в футбол. Карточки присылал – поглядите – везде в гражданском. А после в Тирасполе была товарищеская встреча с венграми. У их вратаря травма. Ну, моего и поставили. Пишет: папочка, стою я в воротах и играю против своих. А играть надо честно. Венгры и выиграли 2:1. Ребята на моего косо смотрят, а венгры ему за честность майку подарили и вымпел. А сейчас пропал. Может, в Чехословакии.

И младший сын мой пропал. Мы в том кирпичном доме живем. Так позавчера ребятишки от четвертого до шестого класса огонь на чердаке развели. Голуби у них там, хлеб накрошен, пшено. А сотрудница забирает вчера моего на мосту. Он же в восьмом классе, а там были от четвертого до шестого. Ничего не докажешь. Она говорит:

– Как же это, вы работаете на Петровке-38, а сын у вас вон что делает?

Я ей сказал:

– Так это ж я работаю там, тут-то я отдыхаю!

1969

воркутянка

– Фу, пробежалась я за этим троллейбусом – как нормы сдавала. Зарядочка получилась. Утром-то я сама йогами, а сейчас после обеда – дело другое. Ну, ничего, пусть организм поработает. Зато уж как села – до самой гостиницы, – я там полтора месяца живу.

– Вы приезжие?

– Как же, гражданочка, я с Воркуты.

– Холодно у вас там.

– А то как же! Не так, как тут. Сейчас приеду, а там – тридцать градусов мороза.

– Это в апреле?

– А то как же!

– А летом жарко?

– Жарко. Как теперь у вас, градуса три.

– Я вот никогда из Москвы не выезжала.

– Ну, и сиди в своей Москве. Чего я тут не видала? Толкотня одна.

– Да у меня сын. Лучше, чем в Москве, нигде образование не получит.