Альбус Дамблдор - девочка-волшебница (СИ)

Как раз выходило “кольцо”, или пылающих пожаром внутренней войны стран, или слишком слабых, вроде Бардыла, или непроходимых лесов Пущи.

— Либо мы можем сделать вид, что верим им. Фанатики разгромлено, кольцо осады может и не разорвано, но мы можем снабжать себя сами. Затягивание времени и нам на руку, – продолжала размышлять Айлин вслух, – мы можем натренировать еще волшебниц, подтянуть их в теории, как следует подружить их с зверями и птицами Пущи, сделать еще артефактов и зелий и просто отдохнуть. Поднять земли, увеличить богатства, чтобы люди увидели, какова она настоящая жизнь в равном мире. Чтобы они сами потом вставали на его защиту.

— А королевская семья?

— Ими займусь я и Ибтахаль, – ответила Айлин. – И ялла, чем не элитный отряд воительниц?

Она предпочла бы не брать принцессу, по массе причин, но без нее ей не поверила бы сама королевская семья. Может, замаскировать себя под Ибтахаль? Нет, спросят что-нибудь родственное и сразу разоблачат.

— Хм, – задумчиво прищурилась Сулима. – Хороший вариант, но город они не возьмут.

— Конечно же нет. Захват надо производить в море, где силы врага будут ограничены, – уверенно ответила Айлин, постукивая пальцем по карте. – Нужно проникнуть в Барун, получить информацию и отправиться вслед за кораблями, на которых их будут увозить. А потом... на море бывает много случайностей, корабли тонут и без чужой помощи. Захватив их и освободив, мы сможем выделить часть кораблей ялла и они вернутся домой, на свои остров. Если портключи туда дотянутся, мы получим отличную морскую базу, с которой при необходимости сможем грозить самой Хонофе.

Она замолчала и обвела всех взглядом.

— Потому что эта война не закончится на том, что мы усмирим всех соседей. Они никогда не смирятся с нашей властью, пока мы не установим свою власть везде или не покажем, что обладаем силой, способной победить весь мир. А это значит завоевания, земли, еще волшебницы и так далее. В этой борьбе невозможно остановиться и заключить мирный договор, потому что наши противники-мужчины не понимают такого. Они считают нас слабыми, глупыми, безвольными, рабынями и сосудами для вынашивания детей и удовлетворения своей похоти и извращенных желаний. Чтобы они что-то поняли, с ними надо говорить на их языке, языке силы, и все королевства будут оглядываться на Хонофу, видя в ней надежду.

По лицам она видела – они поняли. Если волшебницы победят Хонофу, многие склонятся перед их силой и отложат оружие в стороны. Перестанут угрожать хотя бы напрямую (хотя кинжал в спину вонзить все равно попробуют), дадут время передышки, время на мирное строительство и обучение, установление своей веры.

— Предлагаю пока устроить ответные убийства и похищения в Думане и окрестных королевствах, – сказала Айлин, глядя на Наиму и подруг. – Нам нужно выяснить, что они узнали о волшебстве и что замышляют. Но так, чтобы не думали на нас.

— Это бесполезно! – вмешалась Гюльды. – Сейчас все валят на нас!

— Отправляйся, Айлин, – кивнула ей Икана, – мы тут сами разберемся.

Она смотрела... даже не одобрительно, а с сочувствием? Желанием, чтобы Айлин обрела свое счастье? Возможно ли вообще счастье посреди войны, мысленно вздохнула Айлин, покидая зал.

— Ты... ты не можешь! – сердито воскликнула Ибтахаль.

— Еще как могу! – рявкнула в ответ Айлин, снова кидая в нее патру и вуаль.

С дополнительно встроенными чарами защиты. Надежно, безопасно и молчать будет, не ляпнет чего лишнего.

— Или ты слушаешься меня или остаешься здесь!

— Но там моя семья!

— А также город, в котором уже не выйдет устроить пожара!

Ибтахаль смотрела сердито, а Айлин вдруг пронзило желанием. Больным, извращенным желанием снова напасть на нее, поставить на колени, взять силой, смотреть сверху вниз, намотав волосы на кулак и наслаждаться этой властью. Все это настолько отдавало миром мужчин, что Айлин даже отступила на шаг, устыдившись самой себя.

Вот, значит, что они в этом находят, подумала она.

— Мне тоже надо патра? – спросила подошедшая Ахни, спасая положение. – Моя Барун плохо знать.

— Я – принцесса! – вдруг возмутилась Ибтахаль. – Я умею себя держать в руках!

— Вот именно такое поведение нас и погубит! Ты будешь изображать женщину, покорную и безмолвную или слово принцессы уже ничего не стоит?

Или она и сама хотела раздеться перед Айлин, от того и выполнила приказ так охотно, даже несмотря на то, что там находился Фарух.

— Как прикажете, господин, – сдалась Ибтахаль.

Она надела патру, закрыла лицо непроницаемой вуалью, согнулась в позе покорности. Новая вспышка страсти в Айлин, прокатившаяся волной от низа живота вверх.

— Да ты совсем мужчина, Айлин, – одобрительно цокнула Ахни, подходя ближе. – Говорят, у тебя и штучка для детей имеется.

Рука ее вдруг недвусмысленно коснулась Айлин между ног. Прямо на глазах у Ибтахаль!

— Ты..., – донеслось из-под патры угрожающее.

— Малчи, женщин, – с великолепным пренебрежением отозвалась Ахни, – когда мужчин говорить!