Альдана. Потерянная принцесса (СИ)

Подавать голос не стали. Парень решил прийти в другой раз: Старейшины могут быть заняты. Но дверь, как он её на себя не дёргал, не открывалась. Наружу решётка тоже не отворялась.

Бояться Эзария себе запретил. Он явился не с такими хорошими намерениями, чтобы Основателей просьба могла разозлить. Но вдруг кому-то понадобилась его смерть и Старейшины его желание сейчас выполнят? Тецарре? У неё пока слишком чистое сердце. Отец? Вероятно, он узнал, какова истинная причина гибели его жены. Может, он хочет с ним теперь за это расправиться. Только ему не известно, что его сын сейчас в Риции, как и всему королевскому окружению, где каждый третий жаждет гибели наследника трона, чтобы потом занять это комфортное место. Один Аорна Бларис, отправивший его в тёмное царство мёртвых, может сказать, но кто его спрашивать будет?

Скорее от нечего делать, чем из-за стремления выбраться, Эзария стал присматриваться к силуэтам теней огненных языков. Он понаблюдал возле каждой из стен, но ничего особенного не заметил.

Прервалось томление внезапно, храм заполнился густым бархатным голосом:

— Ты всё ещё уверен, что мы должны уделить тебе внимание? — прозвучала усмешка, но незлая.

— Да, — громко и отчётливо ответил некромант. — И я не намерен приводить вам аргументы в пользу того, что моё желание должно быть удовлетворено.

— Ты не рисуешься, — отметил голос, слегка подтаяв. — Ты и вправду считаешь свою цель достойной. Ожидание было небольшой проверкой, с успехом тобой пройденной.

Пламя в центре алтаря взметнулось до высоты человеческого роста. Когда оно спало, явило принцу мужчину среднего роста, брюнета с невероятно яркими волосами, подстриженными неровными прядями едва ниже плеч, очень бледного, в белой мантии, застёгнутой на все пуговицы Огонь расступился, образовав узкий коридор, по которому Марьядер Квенти приблизился к визитёру. Расстояние между ними сократилось до десятка сантиметров, и Эзария смог разглядеть, какие у Основателя необыкновенные глаза: бутылочно-зелёные, с чёрным кольцом вокруг радужки.

— Тебе неугодна леди Сагрена, — протянул Марьядер. — При жизни Мартина мы имели право распоряжаться судьбой девушки только так, как велит её отец, а он приказов довести дочь до безумия не давал и не помышлял дать. Но король убит, так что бедная Даниэла принадлежит тому, кого каким-либо образом интересует. О цене представление у тебя есть? — сразу перешёл к делу Старейшина.

— Конечно, — кивнул Эзария. — И выбор я сделал.

— Прекрасно, — хмыкнул мужчина.

Из пламени точно так же, как он сам, возникли двое других Основателей. Ракиссен, обладатель мелких рыжих кудрей, полностью закрывающих лопатки, усов и короткой бороды, был в серой грубой рубашке и брюках чуть более тёмного оттенка, заправленные в сапоги, на поясе сверкал аккуратный кинжал. Лотер же, шатен с коротковатой шевелюрой, растрёпанной в стиле фанатиков Фаризе, обхваченной узкой синей повязкой в тон короткому плащу, не расставался с жезлом, на котором на цепочках болталось три черепа мелких животных. Он являлся младшим из Троих Старейшин: скончался в двадцать семь, выглядел моложе на два-три года.

Марьядер протянул принцу руку внутренней стороной ладони вверх, на неё поспешили так же положить свои Ракиссен и Лотер. Кисть Эзарии накрыла их.

— Что же ты отдаёшь нам взамен? — поинтересовался шатен.

— Своё родное, — отчеканил некромант.

— Ты отдаёшь себе отчёт в том, что забирать его мы будем постепенно, в течение всей жизни. Ты можешь приобретать нечто новое — мы лишим тебя и этого. Ты знаешь, на что идёшь? — предупредил для соблюдения формальностей Ракиссен.

— Да, — от нетерпения Эзария уже трясся, переминаясь с ноги на ногу.

— Мы принимаем плату, — Основатель вонзил кинжал в протянутые ладони, в том числе и собственную, так, что лезвие проткнуло все четыре.

На пол закапала кровь одного смертного, боли не почувствовавшего. Капли собирались в линии, образовывавшие постепенно подпись королевского сына.

— Кто распорядится полученной нами ценностью? — продолжал Ракиссен.

Обсуждать это Старейшины принялись безмолвно, очевидно, обмениваясь мыслями при помощи телепатии. Эзарии отчего-то становилось всё легче. Крови образовалась целая лужа, но с потерей её наступало странное облегчение, грозящееся вылиться в восторг. Через пару минут, если эта эйфория будет усиливаться такими же темпами, он начнёт пританцовывать от радости и смеяться.

— Это Лотер Антиора, — объявил Ракиссен и выдернул лезвие.

Раны на месте не осталось. От руки побежал приятный холодок.

— Всё? Думал, это займёт больше времени, — произнёс Эзария в лёгкой отрешённости.

— А зачем? — парировал Марьядер.

— Осталось договориться, когда и где, — сказал Лотер. — Приводи Даниэлу через сто тридцать часов к озеру Грашмайл. От ворот Города идёт гравиевая дорога, ступайте по ней. Воспоминания, которые дала тебе Каджайя, должны быть при тебе, можешь прихватить ещё чьи-нибудь, если достанешь.

— Как я определю, что сто тридцать часов истекают? В Риции не по чему, — заметил Эзария.