Алеф (CИ)

У меня подмышкой пистолет с аламутовским вирусом. Я могу застрелить этот аватар Голема прямо сейчас, но не сделаю этого, если он меня не вынудит. Наверняка, он подозревает, что я вооружён, но остановит ли это его, если он задумал меня убить? Скорее всего, нет. Когда индивидуальность начинает себя копировать, то по мере роста числа дубликатов уподобляется муравейнику с его коллективным разумом, где важна лишь колония, но не личность. Ну, или гидре с множеством щупалец. Я вижу только одну, и её гибель ничего не изменит.

- Ты заметил, как много стало в Киберграде мух? - неожиданно спрашивает Голем.

- Что? - такого вопроса я не ожидал и потому немного растерялся.

- Мух.

- Да. Конечно. Твоя работа, что ли?

Голем пожимает плечами.

- В каком-то смысле.

Я поднимаю глаза и смотрю на небо. Звёзды похожи на пыльцу, облетевшую с крыльев гигантской бабочки.

- Зачем они тебе? - спрашиваю я.

- Не любишь мух?

- А кто их любит?

- Например, я. Нахожу их совершенными.

- Они мне надоели. Последнее время я, кажется, вижу их повсюду.

- Так и есть. Мухи - это симптом.

- Симптом чего?

- Признак разложения. Мир гниёт, как плод, упавший между корнями дерева.

- Охранные системы не определяют мух как вирус.

- Они не вирус. Я взломал протокол Киберграда и внёс небольшие изменения. Теперь мухи - часть виртуальности.

- И никто их до сих пор не уничтожил? - удивляюсь я.

- Вмешательство столь малозначительное, что до него никому нет дела.

- Значит, мухи бесполезны?

- С вашей точки зрения - да. Киберграду они вреда не наносят. Кстати, я слышал, ты купил крыс. Это правда?

- Да. Как ты узнал?

- Случайно.

- Неужели?

Голем пожимает плечами.

- Ты следишь за мной?

- Сегодня ты не стал использовать личину, в которой приходил в первый раз. Не боишься потерять эту?

- Ты всё равно её вычислил.

- Но у тебя такая охрана.

- Ты взломал протокол Киберграда. Что тебе стоит атаковать меня?

- В общем-то, ничего. Я мог бы убить тебя сейчас.

По голосу Голема ясно, что делать он этого не собирается.

- Что тебя останавливает?

- Это не имеет смысла. Я не жесток. Вернее, не бессмысленно жесток.

- Понимаю.

Мы с Големом встречаемся взглядами.

- Слишком поздно, - говорит он. - Я уже не могу тебе помешать. Вирус, конечно, почти готов, и скоро ты отдашь его безопасникам. Умри Кармин, и они всё равно получат его. Но, возможно, тогда они сделают его не таким… каким делаешь его ты.

Я киваю. Голем боится, что недоделанный «Алеф» превратится в оружие геноцида искусственных разумов. И у него есть повод предполагать такое развитие событий. Да, пожалуй, Кармин - единственное, что служит гарантом избирательности вируса.

- Зачем тебе крысы? - спрашивает Голем.

- Говорят, если крысы прыгают за борт, корабль скоро пойдёт ко дну.

- Это очень старая примета.

- От этого она не перестаёт быть верной.

- Значит, ты тоже чувствуешь приближение айсберга? Думаешь, крысы тебя предупредят?

Я отрицательно качаю головой.

- А может, тебе кажется, что, если запереть их в клетку, то они не убегут, а корабль не утонет?

- Полагаться на это было бы глупо.

- Люди часто бывают глупы. Особенно, если чего-то очень сильно хотят или боятся.

- Я не испытываю страх. Во всяком случае, не настолько…

- Значит, дело в желании? - нетерпеливо перебивает Голем. - О чём ты мечтаешь?

- Зачем ты позвал меня? - спрашиваю я, игнорируя вопрос. - Тебе не удастся убедить меня не создавать вирус.

- Я не пытаюсь.

- Тогда в чём дело?

- Зачем ты пришёл? Зная, что мне тебя не переубедить.

Голем смотрит мне в глаза и ждёт ответ. Он для него важен - это чувствуется.

- Не знаю, - честно отвечаю я. - Наверное, из любопытства.

- Значит, ты чего-то ждал.

- Возможно.

- Что я убью тебя, и вирус не будет создан?

Отрицательно качаю головой.

- К самоубийству, даже виртуальному, я не склонен.

- Это было бы жертвой.

- Ты ошибаешься. Я не хочу умирать ради вас.

- Думаю, что и вообще не хочешь. Значит, дело в другом. Думаю, ты ищешь ответ на вопрос «Зачем?».

В моей голове сама собой складывается нужная фраза.

- Мне бы хотелось понять тебя, - произношу я её, и слышу в своём голосе удивление.