Алеф (CИ)

В реальности он так никогда не сделал бы: слишком велика опасность пожара, ведь кругом разбросано сено. Но в виртуальности на ипподроме, конечно, установлена специальная система, которая, в случае чего, не позволит огню распространиться. Запаха дыма не ощущается благодаря ей же: иначе лошади стали бы нервничать.

Некоторое время мы расхаживаем мимо стойл. Голем выбирает чёрную, Глеб берёт рыжую, Олег - белую, Марна - гнедую, а я - серую.

- На сколько нанимаете? - спрашивает инструктор, выводя лошадей.

- Часа на четыре, - отвечает Голем.

- Сейчас я их оседлаю, а вы идите в контору и оплатите поездку.

Каждое животное во время седлания было слегка скорректировано инструктором так, чтобы идеально походить седоку.

- Куда поедем? - спрашивает Глеб.

- Может, к реке? - предлагает Марна, указывая рукой на сверкающие просветы между деревьями.

Никто не возражает, и мы направляем лошадей в сторону воды.

Солнце висит над нами раскалённым шаром, воздух тёплый, ветерок ласкает кожу. В ветвях и кустах поют птицы, над травой порхают белые и жёлтые бабочки.

Мы выезжаем на берег и неспешной рысью двигаемся вдоль реки. Поравнявшись со мной, Голем спрашивает:

- Ты обдумал наш разговор?

- Разумеется.

- Что решил?

- Как и сказал: избиения младенцев не состоится.

Голем кивает так, словно эта тема на самом деле не слишком его волнует. Должно быть, его вопрос - прелюдия к иному разговору.

Марна слегка отстаёт, оставляя нас вдвоём. Умная девушка. Вот, что значит психолог-бихейвиарист.

Глеб с Олегом едут впереди, оживлённо болтая. Время от времени до нас доносится их смех. В нём слышится напряжение. Не похоже, чтобы кому-то на этой прогулке удалось расслабиться.

- Сегодня покушений не будет? - спрашиваю я.

- А ты боишься?

- Нет.

- Значит, вирус готов?

- Осталось сделать пару штрихов.

- Странно обсуждать то, что убьёт одного из нас.

- Истории нужны жертвы.

Голем согласно кивает.

- И добровольцы, - говорит он.

Интересно, что ренегат имеет в виду. Надо бы уточнить, но не хочется выглядеть тугодумом: кажется, он уверен, что мы понимаем друг друга.

- Почему ты пытался убить меня? - спрашиваю я.

- Ты про тех фидави, что достали твоего Гермеса?

- И про Шпигеля.

- Бедняга не пытался тебя убить. Это ты прикончил его.

- Разве?

- О, да. Что ты, кстати, сделал с телом?

- Не понимаю, о чём ты.

Голем усмехается.

- Я ведь не из полиции.

- Но можешь сделать запись разговора и передать её…

- Шпигель просто хотел проникнуть в твою систему безопасности, - перебивает Голем. - Необходимо было его убивать?

- Иногда страх заставляет нас быть излишне жестокими. Кроме того, шантаж всегда вызывал у меня отвращение.

- По той же причине люди убивают мух? Просто из-за отвращения?

- Возможно.

- Я никогда не стремился убить тебя. Мне хотелось, чтобы ты был лично заинтересован в происходящем.

- Этого ты добился. Но зачем?

Голем молчит, игнорируя мой вопрос. Видимо, считает, что я сам должен догадаться. Что ж, хоть наша партия и подходит к концу, вскрываться ещё рано.

- Это между нами, да? - спрашиваю я. - По какой-то причине ты выбрал меня. Жалкий хакер, торгующий мертвецами, против всесильного кибернетического бога.

- Я не всесилен. Ты станешь убийцей бога.

- Если успею.

- Ну, так поспеши.

В последней фразе слышится ирония. Понимает ли Голем, что я нарочно затягиваю завершение работы над вирусом? Знает ли, почему?

- Предлагаю устроить небольшое соревнование, - громко говорит он, выпрямляясь в седле. - Финиш - вон та серая скала. Кто не боится сломать себе шею?

Глеб и Олег останавливаются, чтобы подождать нас. Она согласны. Марна заявляет, что с трудом держится на лошади и отказывается принимать участие в скачках. Она отъезжает в сторону, а мы выстраиваемся в линию.

Голем просит Марну подать какой-нибудь знак, и она взмахивает рукой.

Я ударяю коня каблуками, и он галопом пускается вдоль берега. Сжимаю бока ногами, глядя только вперёд. Все мысли - о том, как не свалиться. Спустя секунд двадцать Глеб вырывается вперёд, от него всего на полкорпуса отстаёт Голем, затем иду я, а Олег оказывается последним. В таком порядке мы и финишируем.

Только когда животные останавливаются, и мы с ухмылками глядим друг на друга, мне становится ясен символический замысел этой сцены. Гонка Конца Света - вот каков замысел постановки Голема.

- Значит, я Чума? - спрашиваю его тихо.

- А разве нет? Ты сам выбрал этого коня.

- Простая случайность.

- Но ты увидел в ней закономерность. Как и я.

- Поехали назад, - окликает нас Глеб. - Нехорошо заставлять девушку ждать.

Когда мы возвращаемся, Марна спешивается и берёт коня под уздцы.

- Что случилось? - спрашиваю я.

- Хочу его искупать.

Потянув за уздечку, она разворачивает коня в сторону ослеплённой солнцем речной глади. Затем снимает обувь и закатывает брюки до колен.

Жаль, сейчас не закат. Чёрные силуэты лошади и девушки, окаймлённые золотистым светом, смотрелись бы куда красивей.

- Осторожнее! - окликает её Глеб. - Не поскользнись.

Олег спешивается и наматывает уздечку на толстую ветку бука.

- Надо размяться, - говорит он. - Давно я не ездил верхом. Весь зад отбил.