После трехдневного раздумья генерал Вашингтон объявил, что отдает под командование Алексу Третий Джерсийский полк. Его предыдущий командующий, полковник Элайя Дэйтон, был ранен в стычке на острове Бедлоу, когда его рейдерский отряд наткнулся на группу британских солдат, направлявшихся к проливу Килл-ван-Кулл, к северу от острова Статен, чтобы саботировать работу в заливе Ньюарк. Во время заварушки полковник Дэйтон получил пулю в бедро. Рана загноилась, и, прежде чем ногу успели ампутировать, началась гангрена. Неделю провисев между жизнью и смертью, Дэйтон все-таки скончался.
Но Третий Джерсийский полк одержал победу. Он был самым молодым из трех полков на линии фронта в Нью-Джерси. Призыв в него начался в первый день 1776 года, через два месяца после того, как сформировали первые два. Тем не менее солдаты в нем были довольно опытные, успевшие поучаствовать более чем в полудюжине кампаний, включая битву при Монмуте, где Алекса ранили. Обычный для Континентальной армии полк – восемь рот, в каждой по девяносто солдат и капитан.
Они должны были отправиться на юг.
Надежные источники сообщили, что генерал Генри Клинтон, главнокомандующий британскими войсками в Северной Америке, в декабре отплыл на юг с армией в 8500 солдат. Полагали, что он прибудет в Саванну в начале года и там присоединится к генералам Корнуоллису и Роудону, увеличив силы британцев до 14000 человек. Оказалось, что британский генерал решил занять стратегически важный город Чарльстон, который, помимо своей роли в торговле, был еще и гарнизоном для 5000 солдат Континентальной армии.
Полковник Гамильтон и солдаты Третьего Джерсийского полка, объединившись еще с семью полками, должны были отплыть в Южную Каролину и основать второй гарнизон на острове Салливан, том самом, где в 1776 году полковник Молтри отстоял Чарльстон в сражении со значительно меньшими силами противника.
Второй гарнизон лишил бы Клинтона возможности взять Чарльстон в осаду без угрозы обнажить тыл и подвергнуться постоянным нападениям со стороны американских войск из форта Молтри.
«
Получив сообщение от генерала Вашингтона, Гамильтон излил душу в письме своему другу Лоуренсу.