Алекс & Элиза

Его Превосходительство велел полковнику Гамильтону отправляться вместо него.

Алекса разрывали противоречивые чувства. В какой-то мере возложенная на него ответственность была даже больше, чем при командовании полком, поскольку на весах было около двадцати тысяч жизней. Но молодой офицер уже устал говорить сильным мира сего, насколько они сильны. Работа предстояла утомительная, требующая скорее навыков счетовода, чем политика, и умения играть на заоблачных амбициях и раздутом самомнении дюжины различных людей.

А он жаждал стать героем в открытом бою. К тому же Гамильтону хотелось как можно дальше убраться от Морристауна, где все напоминало об Элизе и ее предстоящем бракосочетании с полковником Генри Ливингстоном.

Но от генерала Вашингтона поступила не просьба – это был приказ. И Алексу ничего не оставалось, как отложить отправление в Каролину.

Поэтому прохладным апрельским утром, в сопровождении лейтенанта Ларпена, играющего роль его секретаря, Алекс верхом отправился в Эмбой, штат Нью-Джерси, мирную деревушку на пересечении реки Раритан и пролива Артур-Килл напротив южного окончания острова Статен-Айленд. Им предстояло проехать чуть меньше тридцати миль, что верхом заняло бы не более трех-четырех часов, в зависимости от состояния дорог.

Морозный воздух, окружавший всадников, был пронизан дымом из печных труб и запахом свежего хлеба. Фермерши и служанки кормили птицу и собирали яйца в передники; фермеры, вооруженные кто ружьями, а кто топорами, отправлялись в лес, на охоту и за дровами. Издалека мужчин и женщин частенько можно было принять за супругов, но вблизи становилось понятно, что мужчины – сплошь старики или юнцы. Все мужчины призывного возраста отправились на войну.

Когда они проезжали мимо очередного фермерского коттеджа, стоящего в стороне от дороги, лейтенант Ларпен заметил ладную фигуру молочницы, которая с табуретом в руках шла в коровник. Ларпен заставил своего коня перейти на шаг.

– Трудно поверить, что идет война. Ну, если не обращать внимания на то, что мы в мундирах.

Алекс резко оборвал заскучавшего солдата.

– Вы ко мне обращаетесь, лейтенант Ларпен?

Краем глаза он заметил, как тот выпрямился в седле.

– Сэр! Я сказал, полковник Гамильтон, сэр, трудно поверить, что идет война. Все вокруг кажется таким… мирным, сэр.

Алекс улыбнулся незаметно для лейтенанта. У генерала Вашингтона он научился подавлять желание опустить формальности в общении с нижестоящими. Впоследствии это лишь мешало им повиноваться приказам. Хоть Вашингтон часто называл Гамильтона «мой мальчик», он никогда не обращался к нему по имени и не давал адъютанту позволения называть его никак, кроме «Ваше Превосходительство».

Молодой офицер принял это правило на вооружение. Если уж на то пошло, он считал, что ему это даже нужнее, чем самому генералу, поскольку у Алекса не было ни семейных связей, ни боевого опыта, который помог бы заслужить уважение подчиненных.

– Да, лейтенант. Прекрасное утро. Давайте надеяться, что и день будет не хуже.

– Вы думаете, что Книпхаузен серьезно настроен на обмен, сэр? Трудно поверить, что генерал Клинтон, наотрез отказавшийся это делать, позволит своим подчиненным провернуть все в его отсутствие.

– Генерал Книпхаузен заверил меня, что у него есть все полномочия в данном вопросе, а генерал Клинтон с радостью избавится от этой головной боли. – Алекс пожал плечами. – Полагаю, вероятность того, что он потрудится приехать, – один к двум, а того, что согласится на обмен, – один к десяти. Но оно того стоит, учитывая тысячи жизней на кону.

Они обсуждали эту тему, пока она не исчерпала себя, а после погрузились в дружелюбное молчание. Мысли Алекса метались между перспективой получить похвалу от генерала Вашингтона в случае успешного завершения переговоров об обмене и образом Элизы в свадебной шляпке цвета слоновой кости, говорящей «да» – но не ему.

Прошло не менее получаса, прежде чем лейтенант Ларпен откашлялся и сказал:

– Извините. Полковник Гамильтон?

Алекс с трудом вынырнул из своих мыслей.

– Да, лейтенант?

– Я только хотел спросить, сэр, знаете ли вы, когда мы вернемся в Морристаун? Точнее, успеем ли мы к завтрашнему вечеру, сэр?

– Не могу сказать точно, лейтенант. Если, как я подозреваю, все это просто очередная прелюдия, наши дела будут закончены уже к вечеру, и завтра с утра мы можем возвращаться. Но генерал фон Книпхаузен не ограничивал в сроках наши переговоры, и, если они пойдут хорошо, на составление плана масштабного обмена может уйти несколько дней.

Лейтенант Ларпен тяжело вздохнул. Алекс с трудом подавил желание отчитать его.

– У вас в Морристауне какое-то неотложное дело, лейтенант?

– Ну, не совсем так, сэр.

– По какой-то причине ваше «не совсем так», скорее, похоже на «именно так».

– Я… сэр? – лейтенант Ларпен, очевидно, не понял остроты Алекса.

– Так зачем вы торопитесь вернуться в Морристаун?

Лейтенант Ларпен открыл было рот, но тут же закрыл его. Спустя некоторое время он виновато протянул:

– О, это пустяки, сэр.

– Лейтенант, не заставляйте меня вам приказывать.

– Это просто, ну… это вечеринка, сэр.