Алекс и я

Письмо, пришедшее от Билла Коллара (Bill Kollar), было, пожалуй, одним из самых необычных и наполненных любовью. Таких писем об Алексе еще не приходило ко мне. Коллар – инженер из штата Северная Виргиния, староста церковных звонарей. «16 сентября 2007 года колокола церкви “Часовня на Голгофе” в Мэриленде звонили в память об Алексе», – написал Билл в своем письме. Коллар – сам владелец попугая жако, он знал об Алексе, и, очевидным образом, знали и его звонари. «Одно из моих профессиональных правил – обращаться к людям с просьбой выполнить то, что они умеют делать хорошо, – сказал Билл позднее. – Вот так и звонари – когда происходит какое-либо значительное событие, как, например, смерть Алекса, мы звоним в колокола». Именно так и поступила «команда» Билла: около часа звонили шесть новеньких, только что установленных колоколов, разнося над городком звук неземной красоты. Я обеспокоена тем, что, вероятнее всего, не поблагодарила Билла: я совершенно не помню, на чьи письма отвечала в те скорбные дни.

«Мне трудно выразить, сколь глубоко я сопереживаю Вашей утрате, – пишет мать Долорес Харт (Mother Dolores Hart), аббатиса женского монастыря «Регина Лаудис» из Вифлеема, штат Коннектикут. – У нас живет попугай жако, которого мы очень любим, он помогает нам понять Вас, Вашу работу и научные достижения. Ваша потеря разбивает наши сердца. В своих молитвах мы будем поминать Вас; нашу любовь к этим замечательным существам, которые свидетельствуют, что возможности Господа несколько больше, чем мы могли представить». Мать Долорес – аббатиса, бывшая голливудская актриса, имела честь играть в одном фильме с Элвисом Пресли. Также она играла в фильме 1960 года «Там, где ребята», ставшем классикой. И вот она оставила блестящий мир кино и поступила в аббатство. Это произошло сорок лет назад, семнадцать из которых компанию ей составлял попугай жако.

Я старалась прочитать как можно больше писем из той огромной лавины соболезнований, обрушившейся на мой электронный адрес. Но по большей части я не могла прочитать эти письма: порой я была занята другими делами или же мне было слишком трудно читать сообщения с выражением соболезнования. Как-то моя потрясающая лаборантка Арлин Левин-Роуэ (АгНи Levin-Rowe) собрала в лаборатории группу тренеров Алекса, тех, кто заботился о нем, и устроила чтение писем, выражавших соболезнования в связи со смертью нашего питомца. Это очень взволновало нас. Как такое возможно? Осталась эта крохотная комнатка в Брандейсе, в которой размещалось три клетки – Гриффина, Варта и одна пустая, в ней лежали игрушки для попугаев, дверца открыта.

Следующее электронное письмо я приведу полностью: мы читали его вместе, всей нашей группой. Оно вызвало слезы у всех нас, больше, нежели другие письма, полученные нами – как в отношении Алекса, так и написавшего нам человека, сердце которого было так затронуто нашим питомцем: «Я просто хотела бы написать о моих чувствах, сказать, что меня мучала клиническая депрессия, это продолжалось неделями. Я ничего не чувствовала, мои ощущения были как будто заморожены. И это несмотря на окружавших меня близких, любимых людей, около двухсот моих питомцев, детей и внуков. Когда я узнала о смерти Алекса, читала электронные письма на веб-сайте Фонда, меня наконец стали душить слезы. Вот какое влияние Алекс оказал на этот мир. Я уже и забыла, что такое чувствовать, ощущать эмоции. А читая его последние слова, сказанные вечером на прощание своему любимому другу, “я люблю тебя”, вот это и открыло шлюзы. Спасибо тебе, Алекс, что ты растопил мое сердце, научил меня снова чувствовать». Эти слова написала Дебора Ионе (Deborah Younce) из Мичигана.

Письма приходили регулярно, пачками. Одно из писем, красиво оформленное, было от Пенни Паттерсон (Penny Patterson), владелицы гориллы Коко, и друзей Пенни. «Коко отправляет Вам письмо с целебным (healing) рисунком, оно успокоит Вас. Знайте, что Вы в наших мыслях, мы поминаем Вас в молитвах. Смерть Алекса – большая потеря для всех нас». Под сообщением Пенни было оранжевое пятно – рисунок от Коко. Еще одно письмо было от моего коллеги Роджера Футса (Roger Fouts), тренера и хозяина знаменитой шимпанзе Уошо. «Мы понимаем, что Вы чувствуете, – писал он. – Но ведь мы все стареем и рады, что Уошо с нами столько, сколько возможно». Весьма грустно, но не прошло и нескольких недель, как я отправила Роджеру письмо, содержащее соболезнования в связи со смертью его питомицы Уошо.

Трева Матур (Treva Mathur) из организации «Деревья для жизни» из Уичито, штат Канзас, отправила мне сертификат, в котором говорилось, что клинике Виндхоувер было подарено десять деревьев (прекрасная идея изменить нашу экосистему в лучшую сторону). Алекс как-то был пациентом этой клиники, сам того не желая.